1
Трудно обнаружить присутствие человека в полной тьмы комнате, пока он хотя бы немного не пошевелиться. И хотя я уже давно выучила здесь всё - и расположение столов и кресел, и расстояние между стеллажами, я все равно иду аккуратно, медленно и настороженно, выставив вперед руки. Можно, конечно, зажечь небольшой светлячок, чтобы хоть немного сделать свой путь ясным. Но я боюсь. Я вообще страшная трусишка. Боюсь всего и всегда.
И мастера, кстати, я тоже боюсь. Он преподаватель строгий и чересчур требовательный. И глаза, кажется, такие злющие, что могут воспламенить, если немного дольше, чем обычно, задержится своим взглядом. Говорит зло и презрительно, будто втаптывает, и всегда найдет, к чему придраться. И наедине практически не изменяет своей манере общения. Что, конечно, очень настораживает и пугает.
И когда мастер слегка поворачивается и делает шаг в сторону, я едва сдерживаю свой панический визг. Но все равно подпрыгиваю на месте и задеваю локтем штангу торшера. Она опасно кренится, но я успеваю ее перехватить и выровнять.
- Как всегда, неуклюжа, - недовольно ворчит мастер. Легкое движение ладонью и торшер зажигается, ослепляя, - Неужели так сложно было включить свет?
Вместе с торшером зажигается еще несколько светильников, рассеивая не только темноту, но и гнетущую обстановку. Я жадно выхватываю высокую фигуру мастера на фоне темных штор. Она почти сливается с ней из-за такой же темной одежды. И хотя сейчас на нем нет его преподавательской мантии, в черных брюках и рубашке он по-прежнему кажется жутковатым вороном-гигантом. Только лицо и ладони ярко контрастируют своей белизной с черными шторами и одеждой.
У мастера и правда очень бледная кожа. Лицо, с правильными чертами и линиями, вполне можно назвать привлекательным, если бы не жесткая складка губ и чересчур выступающие скулы. Да и высокий лоб с зачесанными назад длинными волосами только удлиняют форму головы и делают лицо более хищным и пугающим. И вытянутые к уголкам глубоко посаженные глаза с черными радужками-омутами только добавляют этого впечатления.
- Извините, мастер, - пищу я испуганно, - Я случайно.
- Да отцепись ты уже от светильника, - зло шипит мужчина, поморщившись, - И иди сюда.
Он раздражен, мой мастер. Вкупе с его обычным, далеко не миролюбивым настроением это не очень удачный момент для нашего… кх-м… общения. Но кто я такая, чтобы спорить?
Провинившаяся студенка, которая по глупости своей попала в самую что ни на есть паучью ловушку и не сумевшая с достоинством и находчивостью найти из нее выход. А просто смирившаяся со своей участью. Надо сказать, довольно приятной участью.
Я подхожу. Неторопливо и аккуратно, потому что коленки предательски дрожат. Не знаю, что меня ждет. Точнее говоря, очень даже не знаю, но вот как?
Мастер может быть грубым. Но может быть и довольно нежным. Даже заботливым. За маской презрительного равнодушия скрывался весьма острый ум и невероятная прозорливость и внимание даже к мельчайшим деталям и намекам.
Зря, что ли, даже несмотря на всю суровость и серьезность нашего преподавателя, среди студенток находились те, кто считал эти черты характера и внешности привлекательными и даже возбуждающими? Зря, что ли, по ночам, в темноте общих спален или в каком-нибудь укромном уголке несколько молодых девушек могли собраться в узкий кружок и тихоньку, с придыханием обсуждать мастера как мужчину, а не как взыскательного и требовательного учителя? Высказывать предположения, мечтать, представлять…
Каждому - свое…
Но случилось так, что я-то как раз о таком никогда не думала. Но столкнулась воотчию. И столкнулась, и увидела, и потрогала… Ну и так далее по списку.
Подхожу. Встаю рядом, покорная и послушная его воле. Немного знобит, ведь в библиотеке довольно прохладно. А на мне - тонкий спортивный костюм и тапочки. И волосы убраны в небрежный хвост. И ни грамма косметики на лице. Будто вышла на минутку в туалет.
- Замерзла? - неожиданно интересуется мастер, проводя узкой и длинной ладонью с тонкими и изящными пальцами по моему плечу, что вызывает очередную порцию дополнительной дрожи.
Мне кажется, или я и правда слышу в низком, слегка хрипловатом голосе мастера участливые нотки?
Теплая волна сверху вниз омывает меня через тонкую ткань. Я благодарна мужчине за магию, которую он так заботливо тратит на меня в этот момент. Хотя и сама бы справилась при желании. Но его внимание льстит и подкупает. Хочется купаться в этом скупом проявлении элементарной заботы о мерзлявой девушке, как в прогретом летним солнцем озере. И поэтому я нежусь и даже щурюсь, словно довольная кошка. Разве что не мурлычу.