Мужчина опускает свой взгляд немного ниже. Замечает мои пальцы на лобке и самодовольно усмехается. И хотя я ничего не делаю, уже сама поза выдает меня с головой.
Сейчас я просто до безумия хочу его. И готова сделать все, чего бы он не попросил.
- Что… - хрипло шепчу я, чуть не закашлявшись от мгновенно пересохшей глотки, - Что мне делать дальше, мастер?
4
Два обнаженных тела - мужское и женское - сгорающие от взаимного влечения и страсти… Что может быть логичней и понятней?
Но это сейчас я так думаю. А ведь когда-то возмущалась, кричала, обвиняла и себя, и мастера во всевозможных прегрешениях.
Чего уж таить… Я ненавидела себя за слабовольность! И мастера так тем более! Только уже за жестокость и безумие, толкнувшего его… на это!
Сейчас мне кажется, что никого роднее и понятнее, чем мастер алхимии, у меня нет и не было никогда.
Он кажется мне самым совершенным, самым прекрасным существом на свете.
Я смотрю на него, такого высокого, ладно сложенного, с безупречной кожей и волосами, вижу желание в его глазах, чувствую жар, горящий внутри него и возникший не из-за кого-то, а меня, совершенно обычной и ничем не примечательной студентки (если, конечно, не считать чем-то необычным природную неуклюжесть и некоторую медлительность).
Смотрю и сама сгораю изнутри. Хочу потянуться, хочу прижаться в инстинктивном желании оказаться подле невероятного источника силы и надежности, которые, несомненно, мастер может предоставить. Дать ощущение невероятной нужности и исключительности. Дать то, что сделает меня лучше и необыкновенней хотя бы в собственных глазах.
Мы смотрим друг друга прямо глаза в глаза. Ничего не говорим. Но ощущение единения у нас одно на двоих. И оно яснее всяких слов говорит о чувственности и страсти, которые делают нас сообщниками. А это выше обычных любовников.
- Откинься назад, - отдает очередной приказ мастер, и его глаза вспыхивают, когда я послушно делаю так, как он говорит, - Раздвинь ножки. Продолжай ласкать себя.
Очередное постыдное испытание. Но я слушаюсь. Распахиваю медленно бедра и смущенно отворачиваюсь, когда чувствую, как влага стекает по коже вниз прямо на ткань пледа.
- Нет, - угрожающе шипит мастер. Одновременно он обхватывает ладонью свой член и демонстративно проводит кулаком несколько раз по стволу. - Смотри на меня. Раскройся шире. Смелее.
Мастер хочет видеть меня во всей красе. Пускай. Я готова смиренно предоставить ему желаемое.
Я даже приподнимаю бедра для лучшего обзора. Провожу пальчиками между горячими складочками, задеваю и немного сжимаю пульсирующий клитор. И от сладкого удовольствия прикрываю глаза, а рот, наоборот, распахиваю, не в силах уже сдерживать своих стонов.
- Тише, - шепчет мужчина, наклоняясь и прижимая палец к моим губам, который я инстинктивно вбираю в себя. - Сильнее давай. Засунь палец внутрь.
- Но почему я? - капризно стону я.
- Не пререкайся, - строго приказывается мастер, обводя влажным от моей слюны пальцем по контуру моего же рта, - Выполняй.
И я выполняю. Аккуратно и несмело, все-таки я совсем недавно стала познавать свое собственное тело и никогда раньше до мастера не имела никакого опыта не только с мужчинами, но ис мастурбацией. Считала это дело грязным и неприличным, хотя краем уха слышала от ровесниц всевозможные способы самоудовлетворения, начиная с пальцев и заканчивая разными продолговатыми предметами, которые можно встретить в жизни. Стоит ли говорить, что теперь я не могу спокойно смотреть на некоторые овощи?
- Умница, - довольно говорит мастер, наклоняясь еще ниже и прижимаясь ртом к моему уху. Игриво лижет край уха, опаляя дыханием чувствительную кожу. И кладет ладонь на грудь, сжимая тяжелое полушарие и немного приподнимая. Второй рукой, оставив в покое свой член, он упирается в спинку диванчика для равновесия. - Хорошая девочка Элиша. Молодец. Ласкай себя. Еще. Быстрее. Добавь еще один пальчик, моя хорошая. Давай. Тебе понравится.