Итак, отмотаем немного назад… к моменту отъезда Криса и моему возвращению домой. Ну, а если быть точнее, то добраться до дома мне так и не свезло.
***
Я уже минут десять сижу в полном одиночестве и через лобовое стекло наблюдаю как Крис разговаривает с отцом.
Грозный шериф стоит ко мне боком, злится, часто срывается на крик, тычет в мою сторону пальцем, но не смотрит. Сердце щемит в груди. Хочется открыть дверь, подбежать к любимому папе и умолять его о прощении. Но, я точно знаю, что это уже ничего не изменит. Я подвела его, предала доверие. Знаю! Вот только раскаиваюсь ли до конца? Не уверена! Да и что я могу ему рассказать… правду? Ни в коем случае. И, даже если я найду в себе силы что-то ему соврать, глядя в глаза, он это сразу поймет по моему внешнему виду.
Когда, по-видимому, тема с перемыванием моих косточек заканчивается, папа возвращается к своей машине, а я с кровоточащей раной в груди не понимаю, что происходит.
Мое лицо искажают рвущиеся наружу чувства безнадеги и отчаянья. Прикрываю рот рукой, стараясь сдержать болезненный вой, наблюдая как мой, горячо любящий меня отец, уезжает так и не взглянув в мою сторону.
Этого не может быть… Он бы никогда так со мной не поступил. Никогда! До боли закусываю ладонь, прокручивая тревожные мысли в голове. Господи, что он мог ему сказать? Мне не стоило слушать Криса. Я должна была сразу бежать к папе и просить о прощении. Дура!
— Сара, прекрати! Слышишь меня? Хватит…
Меня дергают за плечи и убирают ладонь ото рта, приводя этим в чувство. Только после, требовательный тон и руки на лице привлекают мое внимание.
— Смотри на меня, маленькая! – его голос резко смягчается, успокаивает своей вибрацией.
Сосредотачиваю взгляд на строгом лице, плотно сжатых губах. В состоянии шока я не заметила, когда открылась дверь и он оказался рядом, присев предо мной на корточки. Крис осторожно обхватывает мою голову руками и притянув к себе, привычно соприкасается лбами.
— Все хорошо! Успокойся и перестань себя корить…
Перестань. Себя. Корить.
Во мне по щелчку просыпается столько отрицательных эмоций, что нервы не выдерживают очередного накала.
— Ты… – срываюсь на крик. — Что ты ему сказал?
Схватив его за ворот рубашки, мну его, в попытке изо всех сил встряхнуть несносного агента. Почему-то хочется сделать ему больно, но для этого во мне не осталось ни капли сил. Я истощилась. Устала. Все от меня отворачиваются. Бросают меня.
— Что? – рычу на него, а он даже бровью не ведет.
— Хватит закатывать истерику из-за пустяка! – он гипнотизирует меня своим спокойным взглядом и тихим ровным голосом, а я неотрывно смотрю на свои сжатые кулаки. — Я лишь попросил Шерифа не трогать тебя, пока вы оба не будете адекватно реагировать на ситуацию. Вы поговорите, но немного позже. Когда, он остынет, а ты придешь в себя, выспишься…
— Прости! Не знаю, что на меня нашло?! – резко разжимаю руки, отвожу взгляд, непонимающе хлопая глазами.
Все это время Крис говорит со мной словно с маленьким ребенком, гладит по голове и неотрывно смотрит в глаза. И это не может не привести в чувства.
Вытираю о колени влажные от нервов руки и смотрю куда угодно только не на него.
Что ты творишь, Сара? Ведешь себя, словно одичавшая собака. Такими темпами, скоро начнешь кусаться и кидаться на каждого встречного! А там, гляди и до бешенства недалеко. Почему-то мне вспомнились рассказы старика Уильяма про нападения волков на людей. Из десяти случаев, девять оказываются совершены особями, зараженными бешенством. К чему бы это?
Бегающим взглядом случайно замечаю стоящего немного в стороне Сэма. Наблюдаю, как он нервно сглатывает, сжимает и разжимает кулаки, по-видимому даже скрипит зубами. Но мне плевать, я не хочу его видеть, только, похоже, выбора мне больше никто не дает и моего мнения не спрашивают. Но даже не его присутствие меня удивляет…
А она то что здесь забыла?
27.1.
А она то что здесь забыла?
— Да, Сара, ты меня в последнее время шокируешь своей несдержанностью, – произносит тонкий насмешливый голос, и я впиваюсь взглядом в вышагивающую из-за спины моего брата Брукс.