29.1.
А вот и первое предположение. Ну что же… терпения тебе, Сара, терпения!
Мысленно подбадриваю себя. Я знаю, что меня до сих пор осуждают за беспечность и это лишь еще одна причина почему я продолжаю скрывать все происходящее со мной.
Кто бы только знал, сколько раз мне хотелось рассказать о своих страхах. Честно признаться, что возможно я схожу с ума. Попросить помощи в конце-то концов. Но я не рискую. Боюсь увидеть в их глазах настоящее разочарование, осуждение, страх. Именно поэтому продолжаю вести себя как прежде.
— Нет, мам, ну какие секты… Ты же знаешь, что папа на корню пресекает любые самодеятельности такого рода!
— Я же говорила, – восклицает тетушка Руд. — Тут сто процентов дело в наркоте. Сара, под чем ты? Марихуана, кокаин, или что серьезней?
— Господи, Руд, ну какие наркотики? – тяжело вздохнув, осекает ее мама и в отчаянии прикрывает глаза.
— Ну а почему нет, Кларис? Ты посмотри на нее, – указывает на меня раскрытой ладонью. — Она все время нервная, практически не спит, почти ничего не ест, вечно находится в какой-то прострации. Исхудала совсем, под глазами чернота, а зрачки… Посмотри на ее зрачки, они же у нее круглые, как две «Марианские впадины». А тот случай…
— Руд, – строго останавливает ее Грейс, пока я терпеливо молчу, опустив глаза.
— Может ее изнасиловали и она боится в этом признаться? – неуверенным шепотом выдвигает свою версию тетя Аманда, но она все же долетает до моих ушей.
В этот момент помещение наполняется возмущенной руганью, а я поднимаю растерянный взгляд, поначалу не зная, как на все это реагировать.
Я никогда не давала повода обо мне так думать. Да, иногда я бывала слегка беспечной, но не легкомысленной. Гулянки по барам, наркотики, секты… да я даже матом раньше вслух не ругалась! Неужели я теперь стала похожа на столь слабого человека? Разбитую. Униженную.
— Хватит, – Грейс со звоном ударяет по столу затыкая всем рты, а я зажмуриваю глаза от абсурдности происходящего.
Господи, чего они только не напридумывали себе за эту неделю. Мне жаль, что я доставляю им столько проблем, но и сказать по делу ничего не могу.
За время этой маленькой перепалки, Грейс молчаливо следила за мной. Она, как никто, умеет читать меня, поэтому сейчас не упустила ни единой моей реакции.
— Сара, мы не давим на тебя, – спокойно обращается ко мне Грейс, накрыв мою напряженную руку своей сухой от постоянного труда ладонью. — Мы просто хотим знать, что с тобой происходит? Я не верю во весь этот бред... Ни один из моих детей ни за что не опустился бы до такого, и ты не исключение. Я не так вас всех воспитывала, Руд! – с укором смотрит на младшую дочь и уже для всех добавляет. — Мы не выдвигаем необоснованных обвинений. Не кричим друг на друга и не скандалим…
На какое-то время в столовой повисла тишина. Все сидят понуро, опустив головы, а я одухотворённая словами Грейс, пользуюсь моментом и, не спеша, поднимаюсь из-за стола, давая всем время окончательно успокоиться. Осмысленная речь уже крутится на кончике языка, требуя произнести ее вслух, чтобы принести хотя бы какое-то успокоение моим родным.
Напряженно сглотнув, прочищаю горло и спокойным голосом произношу:
— Я не состою в секте, – перевожу взгляд от одной своей родственницы к другой, не только словами, но и твердым взглядом, опровергая предположение каждой. — Не пью и не принимаю наркотики. Меня никто не бил, не похищал и не насиловал. Да, я не отрицаю, что в моей жизни есть вещи, которые я пока не могу объяснить. Многие из них и вправду меняют меня, и не всегда в хорошую сторону. Но я считаю, что право выбора и принятия решений у меня никто не отнимал. Мне девятнадцать лет и в моём возрасте это нормально, жить своей жизнью и набираться личного опыта, к чему бы это ни привело…
Сейчас, заглядывая в их внимательные взволнованные глаза, мне начинает казаться, что я на физическом уровне ощущаю их любовь. Могу прикоснуться к ней рукой. Погладить.
На последних словах, я настолько увлекаюсь этой идеей, что невольно прикрываю глаза и, подняв над столом ладонь, чувствую, как словно теплый морской бриз обволакивает кончики моих пальцев. Щекочет их и согревает. Это кажется полным бредом, но поверьте… На этом фоне, все сказанные обо мне обидные слова, резко теряют смысл и остается лишь вера в искренность этих чувств.