Сколько не пытаюсь, никак не могу прочесть его. Не понимаю, это он такой злой или настороженный?
Сдаюсь, не в силах разобраться. Вновь утыкаюсь в экран телефона и слушаю бестолковую болтовню сидящих за столом. Ощущение постоянного взгляда обжигает мои нервные окончания. И мне хочется, чтобы это был взгляд золотых глаз, но каждый раз устремляя внимание в сторону сидящих мужчин, сталкиваюсь с игнорирующим меня Крисом и тут же улыбающимся Джеймсом.
Это выводит меня из себя. В какой-то степени мне даже обидно. Прищуриваю взгляд и неотрывно смотрю на него. Внаглую пялюсь, прожигая дыру в его ледяном профиле. Пытаюсь доказать себе, что не сумасшедшая и что моё тело реагирует на него, но никак не на Джеймса.
Что с ним не так? Его что…, не интересуют женщины? – проносятся отчаянные мысли и именно в этот момент, он словно услышав меня, поворачивается. Смотрит напряженным взглядом, от которого мне тут же хочется рассыпаться как песочной пирамидке, под обжигающим золотом взглядом. Он всем своим видом показывает, как его напрягает мое присутствие и переглядывание с Джеймсом.
Да, не этих эмоций я от него ждала. Но посылаемый им энергетический импульс находит свою цель. Бьет по мне, проникая глубоко под кожу, и устремляется вниз живота. Окатывая неповторимым чувством.
Да что же это такое? Может у меня как у кошек начался период, когда хочешь не хочешь, а надо?! Злюсь на себя за эту отвратительную мысль. Поддаюсь детскому порыву и показываю ему язык. Это происходит неожиданно, даже для меня. И, когда его брови удивлённо взметаются вверх, пугаюсь. Мысленно ругаю себя за свою маленькую шалость и пылкий норов. Вновь прячусь за экраном телефона, желая окончательно раствориться в его тени.
Из своего сомнительного укрытия я больше не показывалась и лишь, когда все расправляются с основными блюдами, подрываюсь со своего места и занимаюсь подачей кофе, яблочного пирога и любимых папиных пончиков с шоколадным кремом.
Покончив с трапезой, мужчины благодарят за обед и уходят. А мы с лейтенантом Луд занимаемся уборкой со стола. Какое-то время, она жалуется на загруженность, а после неожиданно меняет тему:
— Кажется, у наших любвеобильных львиц появилась конкурентка! – смеется женщина, насухо вытирая посуду и убирая ее в шкаф, в то время как я стою у раковины и намыливаю очередную тарелку.
— Оо… я думаю им нечего бояться. Этот знойный «мексиканец» меня ни капли не волнует, – беззаботно произношу, откладываю чистую тарелку и берусь за новую.
— А кто тебе сказал, что я про агента Джеймса? Бери выше! – произносит она, подняв руку вверх и примерно отмерив рост Криса.
— Да ладно… эта холодная ледышка? – насмешливо поясняю.
Что за глупости. Лично я не заметила никаких предпосылок, чтобы так подумать. Что вообще можно заметить, когда у человека лицо, словно маска и ничего не выражает. Разворачиваюсь и чуть ли не роняю скользкую посудину. Наверное, мое лицо отражает внутренний шок, потому что Одри тут же понимает, что мы попали. Опускает руку и скорчив виноватое лицо, оборачивается вслед моему взгляду.
В дверях, облокотившись на косяк, стоит объект нашего разговора. Расслабленное тело, сведенные на груди руки и равнодушный взгляд в сторону. Словно не его я только что обозвала ледышкой!
— Не отвлекайтесь, дамы, – отталкивается и направляется в нашу сторону. — Ледышка заберёт телефон и уйдёт.
От металлического голоса, меня пробирает до костей. Стыдно то как… Чувствую себя ничем не лучше тех сплетниц, с раздвоенным языком.
Его слова звучат настолько спокойно, что мне даже не по себе. У людей так не бывает. Уставившись на него скептическим взглядом, задаю мысленный вопрос. Эй… ты точно человек? Но на его лице ни единой эмоции, позволяющей понять хоть что-то. Ни обиды! Ни злости! А может, я накручиваю и на самом деле ему просто пофиг?
В этот момент хочется подлететь к нему и влепить пару оплеух, чтобы расшевелить его, вызвать в нем хоть что-то. Нет! В этом случае мне не светит ничего хорошего. Интересно, если его поцеловать, он останется таким же непроницаемым? Или я наконец смогу ощутить его эмоциональный взрыв на себе?! Оторопела, не веря собственным мыслям. Боже, что за ерунда крутится в моей маленькой головке!