Вновь тянусь к катетерам, с четким намерением отправиться ее искать, но осторожные руки отца сжимают мою трясущуюся руку, подносят ее к хмурому и искажённому болезненной гримасой лбу, а после и к губам.
Целует мои, все еще ледяные пальчики, а у меня от плохих предчувствий обрывается все внутри.
Наконец, оторвавшись от моей руки, тяжелым голосом произносит:
— Девочка моя, - напряженно сглатывает тугой ком. — с Эвлин все хорошо. Скоро она придет, и ты сама сможешь в этом убедиться.
— Спасибо! – наконец выдыхаю скопившиеся переживания.
33.1.
— Спасибо! – наконец выдыхаю скопившиеся переживания.
Все позади. Эвлин в безопасности и, по идее, больше переживать не о чем, но сомнительный червячок все равно бередит душу и холодит кровь. Не знаю в чем причина этого тревожного чувства, но решаюсь на время отпустить переживания и полноценно проникнуться теплыми чувствами обнимающего меня родного человека.
Спустя полчаса, немного обиженная моим поведением врач, наконец пускает ко мне остальных родственников.
Взрывная смесь чувств и эмоций, что принесли с собой любимые родственники распыляет нервные окончания и причиняет практически физическую боль. Слишком много всего одновременно. Голова гудит. Нет сил отличить собственные эмоции от чужих. Желание плакать навзрыд и в тоже время прыгать от радости разрывает меня на куски. Из-за этого приходится руководствоваться голыми инстинктами и напряженно следить за лицами обращающихся ко мне родных.
Неуверенно копирую улыбку Грейс, когда она обнимает меня. С извинением смотрю в мокрые от слез глаза мамы. Молча обнимаю хмурого Сэма, при этом не забыв шепнуть «спасибо». Все то же самое проделываю с тетушками и Шоном.
Сколько боли я им причинила?
Никто не упрекает меня в этом, но их мысли и переживания выражаются в глаза.
Когда до меня добираются самые младшие, немного расслабляюсь от их, слегка испуганной, но еще по-детски беззаботной радости. Но окончательно меня отпускает только когда в дверном проеме появляется Крис. Я так его ждала, а он появился как всегда серьезный и без единой эмоции на лице.
В этой газовой камере из эмоций и чувств, он для меня словно глоток воздуха, легкий летний ветерок и морозная свежесть в одном флаконе. Мне всегда в нем это нравилось. То, как он внешне скрывает эмоции. Но я никогда не думала, что он умеет делать это внутри. А может я накручиваю и ему просто плевать?
По просьбе агента, спустя минуту палата пустеет и мы остаемся одни. Уходя мама и бабуля Грейс обещают вернуться, а папа как и обещал отправляется за Эвлин.
Пока ждем, Крис неотрывно прожигает меня взглядом. Он молчит, а я и не знаю с чего начать разговор. Сказать, как я сильно соскучилась или с ходу начать умолять о прощении?! Его безэмоциональность, с одной стороны, не давит на меня, но и в то же время не способствует мне в моем нелегком выборе.
Для чего ты пришел? - комкаю пальцами покрывало, задавая мысленный вопрос. Но так и не нахожу в его ледяных глазах ответа.
Мнусь под его настойчивым и внимательным взглядом и отвожу в сторону взгляд.
— Ты на меня злишься? – спустя пару минут напряженной тишины делаю первую попытку.
— Нет! – чеканит он, складывая руки на груди.
«Нет» слишком коротко чтобы хоть что-то прояснить.
— Это значит, что ты меня простил?
Сердце сжимается в ожидании и резко падает вниз, когда Крис произносит:
— Нет!
— Значит ты здесь по работе! – разочарование не получается скрыть. А очередное «нет» хлыстом выбивает остатки самообладания. — Господи! Да что ты заладил: «Нет… нет…»! Что ты тогда хочешь?
— Придушить тебя хочу! – в голосе ни капли тепла и на шутку это вовсе не похоже. — Но, думаю стоит немного подождать пока ты поправишься. Когда ты можешь оказать сопротивление, ты мне нравишься куда больше.
Я уже готова возмущаться. Открываю рот, но не успеваю отреагировать на его холодную речь. Боковым зрением замечаю открывшуюся дверь. Мы с несносным агентом одновременно переводим взгляд на показавшегося из-за нее шерифа. Хмурого и зло смотрящего на Эванса.