Смущаюсь, когда встречаемся взглядом. Но не тушуюсь… прикусываю кончик карандаша. Запоминаю необычный разрез глаз, узор золотой радужки, замечаю свой силуэт на фоне окна в его расширенных зрачках. Вновь отворачиваюсь, продолжая дальше писать по белому листу простым карандашом. Жаль, нет золотого, получилось-бы по-настоящему эффектно.
— Что ты рисуешь? ... Меня? – от неожиданности вздрагиваю, выпрямляюсь.
Это что… настолько очевидно?
— Пффф… Не-ет! – улыбаюсь, как дурочка и машу отрицательно головой. — С чего ты это взял?
— Напрягаешься, когда смотришь на меня и взгляд изучающий, точечный, – слегка улыбается уголками губ. — Хочу посмотреть, когда закончишь!
Мне нравится его таинственная улыбка. Переношу это редкое явление на лист и пользуюсь случаем.
— Хм… – задумываюсь. Прикусываю губу. — Хорошо. Но у меня есть условие!
— Дай догадаюсь… Ответы? – стреляет взглядом сокола. Красивого, кем-то прирученного, но от этого не менее опасного.
Киваю в ответ. Он расслабляется. Вновь ложится на спину, руки под голову и взгляд в потолок.
— Задавай, – с выдохом произносит Крис.
Внутри волнительно. Не подаю вида, грифелем вывожу мускулистую шею до горловины футболки, которая скрывает от меня остальное. То, к чему хочется прижаться, уткнуться носом, прикоснуться рукой… И вот уже остаются последние штрихи - тени на лице и легкая щетина.
— Что привело вас в наш тихий городок?
Слишком увлеклась, из-за чего совершаю непозволительную ошибку. Нужно спрашивать о чём-то нейтральном, а я с ходу в пекло.
Не смотрю на него, но по шуршанию соломы понимаю, что он повернулся в мою сторону. Молчит. Не торопится с ответом, чем заставляет меня нервничать. Вновь прожигает спину взглядом. Кипятит мою и без того взволнованную кровь.
— Смерть Саманты Браун. Но ты и так это знаешь, – стальной голосом бьет по раскаленным нервам. Все тёплые нотки испарились, как и не было их вовсе.
Острый кончик карандаша ломается под давлением моей руки, оставляя после себя ненужный черный росчерк. Меня пробивает резкий озноб. Ощущаю себя голой и физически, и морально. Почти не удивляюсь его проницательности, но всё равно пытаюсь исправить свою ошибку.
— Саманта мертва? – выдаю с явным шоком на лице, по крайней мере надеюсь на это.
— Не переигрывай, – жёстко, с холодом в глазах. — Я вижу тебя насквозь. Вижу твой далеко не праздный интерес…
И вот тут… я по-настоящему теряюсь. Что происходит? Что на него нашло? В голове догадки, одна хуже другой. Где были мои извилины, когда я доверялась чужаку? Нервно сбрасываю вещи в рюкзак и, потарапливаясь, ползу к лестнице.
— Я не понимаю, о чем Вы! – голос дрожит. Прячу глаза. Сажусь, свешиваю ноги, чтобы спуститься. — Пожалуй, мне лучше уйти!
— Глупая девчонка… – громкий рык. Громче, чем необходимо. Резкий захват и я взвизгиваю, падаю на него. Головокружительный переворот и вот… я уже подмята под него. Трепыхаюсь маленьким воробышком под мощным телом чужака.
— Эй, что ты делаешь? ... – брыкаюсь, когда Эванс с силой сжимает мои руки и вытягивает их над головой. От его хватки раненую руку простреливает боль. — Перестань!
Все внутри меня разрывается на части. Одна моя половина, та, что связана с разумным мышлением и инстинктом самосохранения, буквально кричит о том, что мне нужно сопротивляться, звать на помощь и молить о пощаде. В то время как другая, чувствуя этого невероятного мужчину на себе, упивается тяжестью его веса, стонет от наслаждения, ластится и умоляет о большем. И в этой борьбе разума и похоти здравый рассудок побеждал с слишком малым перевесом. И я, словно заведенная, наконец, начинаю оказывать сопротивление.
На удивление не боюсь, наоборот… Злюсь! Потому что от непозволительной близости дурею, а должна была бы испытывать совсем другие чувства. Из последних сил стараюсь сохранить рассудок, но все равно продолжаю дёргаться.