Подрываюсь с постели, попутно обжигая его ненавистным взглядом.
Глупая курица! Как я могла подумать, что могу зацепить этот айсберг. Это он зацепив меня, снес мне полпалубы и не задумываясь пустил ко дну. Для него это столкновение осталось незамеченным и он, как ни в чем не бывало, продолжит свой путь. В то время, как я утону в собственных терзаниях.
Схватив мокрый сарафан, безуспешно стараюсь разобраться как его надеть. То, во что он превратился, не поддается моему пониманию. Все без толку.
— Твою мать, – психую, впервые матерюсь перед ним в голос. Потому что хочу хоть как-то выразить свою злость. — Ты хоть когда-нибудь, можешь не вести себя как козел?! Не думаю, что я чем-то заслужила такое отношение.
— Куда ты собралась? – не успеваю среагировать на его быстрые движения. — И брось уже наконец эту тряпку.
— Отдай. Я хочу домой…
— Нет! Домой поедешь утром.
Отбросив несчастное платье куда-то в сторону, прижимает меня к себе, и я ощущаю, как его губы нежно проходятся вдоль моего плеча, щетиной царапая ключицу. Горячей ладонью касается моей ледяной спины, успокаивающе поглаживает. И мне больно от того, что тело предательски отзывается на его прикосновения. По-настоящему больно, до рези в глазах и спазмов в горле. На миг опускаю голову, чтобы он не смог прочитать эмоции на моем лице.
Только не показывай слабость, – уговариваю я себя. – не здесь, не при нем.
Сара, ты кремень и ему тебя не сломать.
— Отпусти. Мне надо домой, – шиплю на него как дикая кошка, пытаясь вырваться.
— Да успокойся ты уже наконец! Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя одну посреди ночи? – голос спокойный, уголки губ дрогнули в подобие ухмылки, но взгляд остался неподвижным.
Мне захотелось переубедить его и я поддаюсь порыву.
— Так не отпускай меня… совсем, – произношу шепотом, прижимаюсь к нему всем телом. Голову кладу на грудь и слышу спокойный ритм сердца, каждый удар которого, врывается острыми иглами в мою грудную клетку. Что я творю?! Тут же отстраняюсь и заключаю непреклонным тоном. — Или уйди с моей дороги. Потому что я больше не собираюсь играть в твои глупые игры.
— Ну почему ты такая упрямая?! – голос тихий, но я слышу досадные нотки в каждом слове. — Пойми, я тебе не подхожу…
— Замолчи! – начинаю злиться, потому что точно знаю, что за песню он собирается озвучить. — Я не хочу ничего слышать. Не хочу ничего знать. Мне не интересна твоя сложная жизнь, тяжёлая и опасная работа, жены, дети… Мне плевать… Не переживай, я найду себе хорошего мальчика, с которым мы проживём наше «долго и счастливо», и умрем, мать твою, в один день, – перевожу дыхание, от каждого слова кольцо рук сжимается сильнее. То ли не желая отпускать, то ли банально в желании раздавить, что верней всего.
С тяжёлым выдохом заканчиваю свою тираду:
— Потому что наши чувства будет взаимны, а не односторонни.
Под конец голос становится томным, тягучим, а мне невыносимо. Вновь чувствую себя маленьким обиженным ребенком, с которым вдруг отказался дружить лучший друг. Без него будет скучно и одиноко, но я лучше обижу его в ответ, чем признаю это. Вот и прыскаюсь ядом, чтобы хоть как-то защититься. В то время, как Крис продолжает поглаживать меня по спине, губами касаясь волос.
Грустно поджимаю губы и опускаю голову, лбом упираясь в его грудь.
Как сложно с этим человеком. Я совершенно не понимаю его. Не понимаю, почему он отталкивает меня, полностью противореча тому, что между нами было. Я точно знаю, что это не просто влечение, не просто страсть. Между нами есть что-то большее. Возможно это еще не любовь, но уж точно не простое влечение.
Он делает шаг назад, хмуро кивает своим мыслям. Отступая, забирает у меня последний источник тепла. Смущаюсь своей наготы, скрещиваю руки на груди. Крис мельком пробегает по мне взглядом, и я вновь вижу разгорающийся огонь. Вижу, что он хочет меня, но все равно отворачивается и идёт к шкафу.
Глазами пытаясь найти свою единственную вещь, но натыкаюсь на протянутую мне белую майку.
— Значит так… ты останешься здесь. Я сейчас уйду, но только по той причине, что у меня еще есть дело, не терпящее ожидания.