Вообще от старика Джимсона мы узнали много полезной и интересной информации. Например, как выжить в лесу, как не заблудиться, где обитают те самые койоты и как охотятся стаи волков.
К сожалению, несколько лет назад, старик Уильям умер. Мне до сих пор тяжело смириться с мыслью, что земля потеряла столь достойного человека.
В последний наш приход, мы обнаружили его бездыханное тело. Он сидел в этом самом кресло-качалке, перед давно остывшим камином. Одна рука, сжимающая тяжелый граненый стакан, свисала к полу, а старческие губы были искривлены легкой улыбкой. Отец сказал, что он умер во сне и совершенно не мучился. А мне кажется, что смерти он не боялся и встретил её с радостью.
После, дом старика Уильяма так и остался пустовать. Родственников у него не оказалось, а жить в чаще непроходимого леса, никто не рвется. Да и о его расположении знают только служащие департамента и немногочисленные охотники, потому что так глубоко в лес никто не забредает.
Интересно, а как ОНИ умудрились найти это место? Вокруг на ближайшие пару миль сплошной лес исполосованный многочисленными тропинками и дорогами. Если не знать точный путь, можно заплутать. А может они и вовсе не по земле сюда добирались и сориентировались на озеро, на берегу которого стоит дом?
— Надеешься сбежать? – интересуется Тэсс, заприметив мой бегающий взгляд и печальную улыбку от воспоминаний. — Как-то неуважительно с твоей стороны, искать выход, когда ты только пришла.
— Нет! – спешно оправдываюсь. Повернувшись к уже сидящей на диване женщине, отрицательно качаю головой
Сара, держи себя в руках. Она не должна ни о чем догадаться. Прояви терпимость.
— Просто осматриваюсь. Необычный дом…
21.2.
— Да не бойся ты так, садись, – Тэсс хлопает ладонью рядом с собой и мне ничего не остается, как безоговорочно выполнить ее то ли просьбу, то ли приказ.
Кстати, Тэсс – это та самая женщина с парковки у кафе. Брюнетка с дерзкой внешностью. Пока неспешно двигаюсь к дивану, успеваю её внимательно рассмотреть. Присаживаюсь на краешек предложенного мне места, неуверенно складываю руки на коленях и кошусь на нее.
Замечаю детали, которые не приметила в прошлый раз. Навскидку ей чуть меньше тридцати. По-своему красива. Острые скулы, густые, ухоженные брови, прямой, слегка заостренный нос, объёмные, четко очерченные губы. У нее серые глаза и сейчас они окидывают меня ответным взглядом.
На ней открытый топ и штаны с низкой посадкой. Тело, вплоть до пальцев, исписано татуировками. Как можно так открыто уродовать себя? Нет, я конечно ничего не имею против тату, но не в таком количестве.
— Что, не нравлюсь? – по-видимому мои эмоции отразились на лице.
Поспешно отрываю взгляд от ее рук и наблюдаю как Тэсс проводит языком по ухмыляющимся губам. Не знаю почему, но этот жест меня напрягает.
— Не переживай, меня это нисколечко не цепляет, даже наоборот… люблю привлекать внимание таких… «пай девочек» как ты.
Вновь пробегается по мне глазами, только на этот раз не изучая, а вкладывая в него какой-то тайный смысл, а после продолжает говорить в том же духе.
— Вы так быстро теряете свою нравственность, так легко поддаетесь соблазнам и дай вам волю… выплескиваете просто охренительную смесь чувств и желаний…
Не до конца осознаю, о чем идет речь, а точнее, боюсь, что просто не правильно ее понимаю. Не знаю, как у остальных, а у меня крышу срывает только от одного человека… мужчины, если быть точнее. Что вообще за ерунда здесь творится? Плотней сжимаю коленки, когда ее взгляд цепляется за них, но все равно стараюсь показать безразличие к ее непонятному поведению и словам.
— Да расслабься ты, я не кусаюсь. По-крайней мере пока не попросишь меня об этом, – не удерживаюсь, приподнимаю одну бровь и вновь кошусь на нее, замечая, как хитро усмехаются её глаза. Попрошу? Зачем мне это? Она подмигивает мне, заметив мое недоумение и продолжает до этого незаконченную мысль.
Смущенно отвожу взгляд, но всё-таки сдвигаюсь немного назад и облокачиваюсь на спинку дивана, в то время как тема незатейливо перерастает в рассказ:
— Встретилась мне однажды праведная монашка, уперто верящая в свою невинность и чистоту. Так вот…