"Что я забыла?"
— Нет! – неуверенно произношу, испытывая смешанные чувства. — Я…
— Вы только не переживайте. Быть может, это даже к лучшему, – говорит, по-видимому, мой лечащий врач, в то время как у меня начинает все плыть перед глазами. — Сара, Вы немного поспите, а как только окончательно придете в себя, Вам обязательно все объяснят. Сейчас, главное не нервничать и набираться сил.»
— Этого достаточно, Сара! — тихо произносит Макс, замечая как меня начинает трясти, а спустя какое-то время звучит громогласное: — Проснись!
У меня в голове проносится последняя мысль:
"Лучше бы я не приходила в себя в тот день." Умерла вслед за мужем. Ибо все последующее за этим убило во мне все хорошее!
7.2.
Открываю глаза и тут же жмурюсь от яркого света. На секунду теряюсь в пространстве, силясь вспомнить где нахожусь, но два устремленных на меня взгляда — ожидающий и взволнованный, моментально возвращают в реальность.
— Обязательно было меня касаться? Ты же знаешь, что я этого не люблю! — рычу на Осборна, растирая запястья. На них до сих пор осталось зудящее ощущение после прикосновения его рук.
— Прости, в прошлый раз ты плохо отреагировала на вспышку света, я решил импровизировать, зная твой… — не договаривает. — В общем, забыли!
— Как ты? — тут же любопытствует Джеймс, с переживанием глядя на меня.
— Задница занемела, — едко отвечаю ему, не желая углубляться в эту тему.
Чувствую как по ногам рассыпается отвратительный рой колючих мурашек. Смотрю на настенные белые часы, пытаямь уловить расположение тонкой черной стрелки. С момента моего погружения в сон прошло два часа. Долго! Обычно Максу хватает вдвое меньше.
— Каков вердикт, док? — обращаюсь к сидящему напротив Максу.
— Хм... — тянет, задумчиво поджав губы. Пару раз ударяет по ним указательным пальцем. Что-то не нравится мне всё это! И почему у него всегда такой пустой взгляд? Ни единой эмоции, кроме тех, которые выражаются мимикой лица и голосом.
— Ничего нового! — с досадой констатирует он. — Ну ничего. Главное, что на этот раз мы зашли куда дальше обычного и обошлись без истерики.
Иначе и не могло быть. Две таблетки, выпитые мной перед приходом, сделали свое дело.
— Я сегодня же передам свое заключение о твоем состоянии в суд для снятия ограничений, — бросает мне между делом и, поднявшись, подходит к своему столу, из которого достает скрепленные скобой листы. — Все документы я уже подготовил. Тебе лишь нужно расписаться и уже через пару месяцев, ты сможешь увидеться с детьми, а немного позже и вовсе забрать к себе.
В груди все сжимается от пронизывающих меня игл недоверия. Не слишком ли много сюрпризов для одного дня?
— Месяц? — тихо переспрашиваю, предполагая что ослышалась или что-то неправильно поняла, ведь на это я уже даже не надеялась.
— Да! — не глядя на меня, Макс кивает с легкой улыбкой на губах и я сама не замечаю, как делаю шаг к нему.
— Спасибо, — обнимаю в знак благодарности и тут же отпрыгиваю от него. Губы расплываются в непривычно искренней улыбке. Я уже даже и не помню, когда в последний раз радовалась чему–либо. И всё равно, всё еще не могу поверить в услышанное. Шагнув в сторону, хватаю со стола белые листы. Внимательно пробегаюсь глазами по черным буквам — прошение о возвращении материнских прав… Макс, как ведущий меня психолог, готов подтвердить мою адекватность. Ручается за меня!
Пока читаю, сердце, впервые за последнее время, не находит покоя из-за радостной вести, а не от угнетающей меня душевной боли. Это длится недолго. Я лишь успеваю прочитать первые два листа, прежде чем на меня обрушивается постепенный откат и мозги включаются в привычное пессимистичное русло. Уже с трудом дочитав до конца, застываю с дрожащей рукой над страницей, не решаясь поставить подпись.
— Макс, а как же наш договор? — спрашиваю тихо, едва шевеля губами.