Денисенко встревоженно смотрел, как трибуна, скрипя, раскачивается под тяжестью Ковалева. Красный от гнева, майор смотрел сверху только на Яхонтова и ругался, размахивая руками. Ковалев, должно быть, забыл, что они с Яхонтовым здесь не одни и в зале сидят другие люди, в том числе представители главного управления министерства, их сейчас интересует ошибка майора в случае с Маркиным, если она была допущена. Об этом бы и следовало сейчас ему говорить.
От негодования, возмущения Ковалеву не хватило воздуха, он задохнулся. Денисенко хотел воспользоваться паузой и попросить Ковалева говорить ближе к делу, но не успел. Поднялся Яхонтов и с места громко спросил:
— Увиливаете? Ведь укрывательством занимаетесь вы, а не я. Об этом и говорите.
Денисенко стукнул карандашом по столу:
— Прошу не перебивать. Товарищ Ковалев не кончил.
Яхонтов повернулся к председателю:
— Извините, конечно, но мне за мундир его стыдно. — Он пожал плечами, сел, тронул локтем Сафронова, тихо сказал ему, покачав головой: — Теряя все, он, кажется, теряет и разум.
Денисенко опять стукнул карандашом:
— Тише, — и обернулся к Ковалеву: — Вы будете говорить еще?
Майор точно не слышал.
— Вы за свой мундир стыдитесь, — глухо, с яростью ответил он Яхонтову, — который стесняетесь носить и ходите в пиджаке!
Яхонтов безнадежно посмотрел на Ковалева.
— Следователь может ходить и в штатском, если это ему удобней. Вы лучше о себе говорите.
— Прошу не нарушать порядка, — возвысил голос Денисенко и вспомнил о председательском колокольчике.
Ковалев наконец обернулся в сторону президиума. Привстав, Денисенко внимательно смотрел на него, потом успокоительно кивнул несколько раз:
— Продолжайте, товарищ Ковалев, продолжайте.
Ковалев посмотрел в зал, увидел встревоженные лица товарищей, помолчал, успокаиваясь, и сказал просто, обращаясь к ним, как будто Яхонтова в зале больше не было:
— Не знаю, откуда известно Яхонтову, но похожий случай с Маркиным действительно был… — Ковалев насупился, помолчал, потом неожиданно быстро взглянул на следователя и с силой ударил кулаком по крылу трибуны, так что звякнул на подносе графин. — Но Яхонтов лжет! Маркин — не вор! Он ничего не украл! Я успел вовремя! И это не укрывательство, а профилактика преступлений!
Казалось, Ковалев уже ничего не помнил от гнева.
— Профилактика? — спросил следователь. — Чего же стоит такая, с позволения сказать, профилактика? Где уверенность, что Маркин не украдет и завтра? А ведь он украдет. Чем оправдаете или укроете вы его тогда? Опять молчанием?
— А он не украдет! Он теперь занят! Он теперь работает!
— Радостно слышать, — сказал Яхонтов. — Но не слишком ли быстро он у вас «перековался»?
— Он не только перековался! К вашему сведению, он сам приходил не раз в отделение. К вашему сведению, он и друга своего Бельского просил проучить. Тот тоже школу бросил. Попивать начал. Значит, верит Маркин в силу чаепития! Значит, верит в силу профилактики, верит, что советская милиция ему друг, а не враг! Может быть, и с Бельским мне придется попить чайку. Уж не взыщите, вас, товарищ Яхонтов, не спрошу!
Ковалев взмахнул рукой и, боясь не сдержаться, сошел с трибуны.
— К сожалению — не придется, — сказал Яхонтов. Он вторично попросил слова.
До выступления Ковалева Яхонтов не решался разоблачить его на собрании до конца. Следователь еще надеялся, что майор правильно отнесется к его критике, подумает хорошенько и признает свои ошибки. Но Ковалев никак не хотел понимать всей серьезности выдвинутого против него обвинения. Он упрямо лез на рожон, а остальные, вместо того чтоб беспристрастно разобраться в его поступках, мялись, прятали глаза — никому не хотелось выступать против этого мягкого, незлобивого человека. Яхонтов видел: первого его выступления было мало и для Ковалева и для сидящих в зале, серьезного, принципиального разговора не получалось, а сам он, не сказав всего, да еще после того, что произошло у бильярда и сейчас известно всему отделению, будет выглядеть в глазах сослуживцев кляузником, его же спор с Ковалевым — склокой на личной почве.
— К сожалению, могу вас заверить: больше не придется вам пить чай ни с Маркиным, ни с Бельским, — глуховатым от волнения голосом сказал Яхонтов Ковалеву с трибуны. — По крайней мере, в ближайшее время…