- Спускай сходни! - надрывался командир парома. - Машины, съезжайте на берег!.. Спокойно, ребята!.. Машины, съезжайте!.. Съезжайте!..
На берегу захлопали винтовочные выстрелы. Все озарилось вдруг мертвенно-желтым светом. Суан увидел свою и девочкину тень, отпечатавшуюся на песке. Он чувствовал, как неистово колотится сердце ребенка.
- Не бойся, малышка. Все будет в порядке.
Девочка еще крепче обняла его за шею.
Снова вспыхнули ракеты, выхватив из темноты берег и кусок реки. Лить и Дык, каждый с ребенком на руках, спотыкаясь, бежали сзади. Суан обернулся:
- Лить, давайте мне ребенка!
- Ничего...
Они едва успели перебежать через песчаную отмель, как самолет начал пикировать. Вой мотора разрывал барабанные перепонки. На берегу затрещала пулеметная очередь.
Суан, прижав к себе девочку, бежал вдоль берегового обрыва. Он ясно видел языки пламени, вырвавшиеся из пущенных с самолета ракет. Мгновение спустя завыли несущиеся к земле бомбы.
- Мимо!
Суан остановился, дождался Лить и взял у нее ребенка.
Оглянувшись, он заметил выходивший к реке овраг и крикнул:
- Бегите сюда! Скорее!..
Земля содрогнулась от взрывов.
Они пошли вдоль оврага. По глинистому дну его текла вода, и он становился все глубже.
- Здесь уже безопасно!
Минуту спустя их догнал Дык. Он отдал ребенка Лить и побежал обратно, навстречу Виену и женщине с малышом, оставшимся где-то сзади.
Новая серия бомб разорвалась на противоположном берегу. Взметнулись кверху красные кусты пламени.
Два самолета сделали круг и вернулись. Пулемет на берегу вновь открыл огонь.
Самолет перешел в пике прямо над ними. Рев его нарастал с каждой секундой. Суан обнял обоих малышей и прикрыл их своим телом. Хоть он и понимал, что овраг этот - надежное укрытие и прямое попадание сюда почти невозможно, но все-таки волновался...
Снова раздался резкий свист бомб. Лить стояла, растерянно озираясь по сторонам.
- Ложись! - закричал Суан и, схватив ее за плечо, с силой пригнул к земле.
В этот момент появились Дык и женщина с младенцем, перепуганная насмерть.
Рванувшееся к небу пламя ослепило их, в уши ударило огромной кувалдой. Земля закачалась под ними, как гигантский гамак, глыбы глины, обрушившиеся со склона оврага, засыпали их и завалили все кругом.
Этот заход оказался последним. Самолеты сразу ушли. И через несколько минут вокруг царила необычная тишина.
Но они все еще молча прислушивались. И тут Суан вдруг почувствовал горячее дыхание Лить на своем затылке и заметил, что она - наверно, уже давно - крепко сжимает его руку.
- Улетели, - негромко сказал он.
Со стороны пристани послышались резкие автомобильные гудки. Они услыхали голос Хоа:
- Эй! Суан!.. Товарищ Суан!..
III
Домой к Виену они добрались около трех часов ночи.
Пройдя мимо пальм ко, листья которых отсвечивали в лучах луны, они вслед за хозяином вошли в дом. Там было темно. Виен посветил вокруг фонариком, чтобы они смогли где-нибудь присесть, пока жена зажжет керосиновую лампу. Мягкий оранжевый огонек затеплился за стеклом и осветил развешанные по стенам цветные картинки, изображавшие ребятишек с огромными тыквами. Мебели - простой и скромной, как в обычном крестьянском доме, было немного: два деревянных топчана, кровать под белым марлевым пологом, чайный столик и несколько лакированных скамеек для гостей; на столике термос в плетеном бамбуковом футляре и расписные глиняные чашки.
Зато уж дом зампреда уезда был изобилен бататами! Красноватые, белые клубни - мелкие и крупные - высились грудой на полу соседней комнатушки; даже под кроватью были бататы. И еще - свидетельство великой любви хозяина к своему велосипеду - на стене, у изголовья, висели тщательно обернутые бумагой два обода и пара покрышек.
Гости изумленно озирались по сторонам, все это представлялось им почти нереальным после оврага и пережитой бомбежки.
Жена Виена, с наспех подколотыми волосами, раскрыла пачку чая и, заварив его, пригласила гостей к столу. В отличие от Виена, темнокожего и плотного, как батат, жена его была изящной и стройной; голова ее красиво сидела на длинной шее; глаза, большие и умные, поблескивали на круглом белом лице.
- Ну, - сказал Виен, - умывайтесь, пейте чай, товарищи, и - спать. Отсюда до позиций еще несколько километров, встанете завтра пораньше, как раз к утру доберетесь.
- Не успеешь прилечь, подъем - и трясись дальше, - улыбнулся Суан.
Жена Виена разлила горячий чай в чашки и обнесла гостей.
Они взялись за еду. Разговор, само собой, шел о переделке, из которой они только что выбрались.
- Когда вы попрыгали в воду, - с полным ртом говорил Хоа, - я на пароме хлебнул сполна за всех. Шофер машины, что стояла впереди, видно, здорово сдрейфил, вывернул руль не в ту сторону, чуть весь паром не перевернул. Слава богу еще, что успел съехать на берег, пока янки кидали бомбы на той стороне. Только мне съезжать, они тут как тут и пошли сыпать бомбы! Думал, не выберусь. Хорошо, они все почти в реку грохнули...
- А вы разве не поужинаете с нами, Лить?
- Спасибо. Вы ешьте, я только чаю попью.
- Больше всего переволновался я за эту женщину с ребятишками. Правда, малыши у нее орлы - кругом бомбы рвутся, а они даже не заплакали...
- Когда янки во второй раз стали пикировать, меня прямо зло взяло...
- Ну, хозяйка, вам сейчас самое время курицу зарезать и закатить пир! Ведь муж ваш только чудом от смерти спасся!
- Нет, мне помирать нельзя! - рассмеялся Виен. - Я еще должен помочь жене произвести на свет сына.
Хозяйка залилась краской.
- Вечно ты со своими глупыми шутками, только людей смешишь.
- А разве у вас нету еще сыночка? - спросил Хоа.
- Ни сыночка, ни дочки. Вот и пришлось мне пригласить на ужин всеведущую целительницу болезней, может, хоть она что присоветует. - Виен кивнул на Лить. - Позвольте вам представить, исцелительница эта прямо-таки творит чудеса!
- О, господи! - Лить, сидевшая в углу на циновке с чашкой чаю в руке, улыбнулась. - Без детей куда легче. Вон и правительство призывает всех разумно планировать рождаемость. У меня у самой один ребенок, и то хлопот полон рот.