– Надо сменить бинты, – Мила кивнула на просвечивающую повязку.
– Не стоит. – Аарон даже не взглянул на свой бок.
У него побелел кончик носа, или ей показалось? Но ведь невозмутим, как скала! Как долбаная горная вершина[1]!
– Я настаиваю. – Мила смотрела ему в глаза и твердо стояла на своем.
Аарон чуть помедлил, но потом все же согласно кивнул:
– Аптечка на кухне.
Кухня Смитов – это как Рим, только кухня. Все, что надо, есть там, и все дороги в доме ведут туда. Если весь мир сгорит дотла, кухня Смитов останется эдемом нового мира. А алтарем станет кофеварка.
Аарон достал аптечку с верхнего шкафчика – пластиковую коробку с крышкой. Мила порылась в ее недрах и извлекала на свет бинты, пластырь, перекись, мазь от ожогов, нашла еще бутылку с какой-то настойкой. Надпись на ней не читалась, но все равно было интересно: на самой бутылке был нарисован череп с костями.
– Согревающая настойка из Мексики, – прокомментировал Аарон.
Мила перестала рассматривать на свет пузырек и оглянулась на него. Мрачный Смит уже снял рубашку и стоял напротив нее с обнаженным торсом. У него было шикарное, гармонично накаченное тело. Даже отсутствие большей части правой руки его не портило. И как только он правое плечо качает? Мила сделала шаг к нему и осторожно дотронулась до бинтов: возможно, кофе еще не проник в нижние слои? Аарон не смотрел на нее. Она очень аккуратно смочила повязку, чтобы по возможности безболезненно ее снять. Но ведь все равно должно быть больно... Промочив повязку, она осторожно, но решительно сдернула ее одним движением. Смит никак не отреагировал на ее действия. Вся правая сторона его тела была испещрена толстыми бороздами старых шрамов. Под повязкой виднелись новые ожоги, которые шли аккурат от плеча к бедру. В месте соприкосновения с протезом они были особенно глубокими и явно плохо заживали. По краям уже спавших волдырей виднелись красные полосы. Воспаление... Те, что шли ниже или выше, были не такими яркими, некоторые уже начали затягиваться новой тонкой кожицей. Но в целом все выглядело неважно.
– Вам надо к врачу.
Аарон скосил на нее глаза и нахмурился. Хотел было отойти от Милы, но она с прищуром преградила ему путь рукой. И быстро начала смазывать ожоги ватным тампоном с мазью.
«Надо будет связаться с Джеймсом – пусть вызвонит хотя бы медсестру. Еще сепсиса не хватало!»
Наложив повязку, Мила зафиксировала ее пластырем, решив не перетягивать весь торс бинтами. Она осторожно провела пальцами поверх марли. Странно было вот так рядом стоять с этим громилой. Так спокойно, что ли, надежно… Непонятные ощущения... Аарон развернулся и посмотрел на нее. Мила, почувствовав его взгляд, слегка покраснела, но не стала убирать свою руку, прислушиваясь к этим новым ощущениям. Они так и стояли рядом. Рука Милы покоилась на его боку. Скользнув взглядом вверх, она заглянула ему в глаза. Темная радужка почти слилась со зрачком – его карие глаза, как черные омуты, были такими притягательными. Но что за эмоции они хранят в своей бездне? Есть ли брешь в этой каменной невозмутимости?
– Мы там закончили с заменой проводки, – отрапортовал один из рабочих, появившись в недрах коридора.
Мила вздрогнула от неожиданности и отступила, убрав руку:
– Я... пойду, помогу им, наверное…
Наваждение какое-то, все мысли спутались! Она покраснела еще сильнее и выскользнула в коридор, а оттуда в гостевую ванную – охлаждать свою затуманенную голову и сгонять румянец водой. Что это с ней? Хотя понятно что: Мрачный Смит – просто ходячий секс! Несмотря на ожоги и увечья!
Остаток дня Мила отсвечивала на горизонте, выполняла мелкие поручения: принести, отнести, убрать, протереть. Она старалась не пересекаться с Аароном, но исправно находила кружку с горячим кофе на подоконнике, чему каждый раз искренне радовалась.