— Что устроить? — переспросил Шалва Шатарадзе.
Переспросил воин не потому, что он плохо знает русский язык. Нет, Шалва, как раз знает русский отлично, что стало одним из условий, что он возглавил большой отряд. Дело в том, что я так привык говорить языком, который был некогда мне более приемлем, что делаю это и в присутствии людей, не понимающих значение слова «диверсия». Так что пришлось объяснить, что я имел ввиду.
— Наша задача дергать тигра за усы и уходить. Продумывайте прежде всего пути отхода. Если с этим проблемы, то соваться к врагу запрещаю! — говорил я, навесая над столом.
Мы находились в районе городка Горки, что между Оршей и Могилевом. Получалось, что моя дивизия вклинилась в условную линию фронта, пусть такого понятия, как и самого фронта и не было. Мощнейшим ударом удалось ошеломить прусско-французскую группировку сил в районе Горок. Тут находилось чуть больше дивизии, где большую часть составляли прусски.
Направление нашего удара было выбрано не случайно. То, что пруссаки, мягко сказать, воюют «без огонька» в глазах, не было секретом. Не только они старались вовсе не участвовать в боестолкновениях. Кроме поляков, не было иностранцев, которые воевали самоотверженно. Поэтому Наполеону приходилось разбавлять свой иностранный контингент французами.
Когда началась кавалерийская вакханалия, семь тысяч конных на рассвете неожиданно для врага ворвались в город Горки, пруссаки побежали. Мы их не преследовали, пусть бегут. А вот французы, которые попытались организовать сопротивление, не справились со своей задачей. В городе уже были диверсионные группы, которые взрывали и поджигали казармы, ну а на лагерь близ Горок обрушился град из ракет с зажигательной смесью.
— Господин полковник, напомните задачу! — потребовал я с Кантакова.
— Мы должны разозлить француза и заставить их двигаться в нашу сторону, — сказал Миша.
— Все верно. За работу! — сказал я, вставая и показывая, что совещание закончилось.
Штаб, ну и по совместительству, мое временное жилище, находилось в одной из партизанских заимок. Добротный сруб, нормальные кровати, пусть и без перин, а на сене. Я не стал с собой возить оркестры, или штат поваров. И это, кстати, стало шоком для многих офицеров. Как же… Воюет сам канцлер, но принимает такой быт, как у молодого офицера, почти что солдатский. И я не пиарился на этом. Главное преимущество моей дивизии — это мобильность. Мы должны уметь удрать от кого угодно, пусть и от всей армии Наполеона, если он повернет против меня все свои войска.
Ночью загорелось столько костров, что можно было подумать, что русская армия собирается для главного удара. Уверен, что сейчас в штабе маршала Даву, против которого мы и стояли и который прикрывал фланги основной армии Наполеона, твориться непонимание. Они должны гадать, кто мы такие и что с нами делать.
Все мероприятия были были проработаны так, чтобы противник подумал о большой, как минимум в корпус, группировке русских войск. Ну и еще…
— Шалва, останься! — остановил я грузина, которого поставил над горцами.
Все командиры уже покинули избу, и я сказал то, за что против меня могли бы ополчиться и в Петербурге, да везде.
— Больше жестокости. Развешивать головы, выпускать кишки, делайте все, чтобы запугать врага. Уже только подход нашей дивизии должен внушать такой страх на врага, чтобы они разбегались, — сказал я.
Шалва заверил меня, что с теми дикарями, что у него в подчинении, даже не нужно было говорить о жестокости, напротив, они бы не поняли, если бы было иначе.
Чего я хотел добиться? Да ровном счетом того, что уже было в иной реальности, но в Первую мировую войну. Дикая дивизия, набранная из кавказцев внушала звериный страх в австрийцев. Это позволяло даже обманывать австро-венгров, сообщая им, что готовится атака Дикой дивизии. Так что приближение русских войск часто вызывало панику во вражеских рядах, позволяя добиваться первоначального успеха.
* * *
Маршал Даву, получивший маршаловский жезл лишь только перед началом русской компании, был вне себя от ярости. Он проклинал пруссаков, называя их подлыми трусами и предателями. Именно своих союзников маршал винил в том, что русским удалось ворваться в город Горки и теперь угрожать корпусу, стоявшему под Витебском, и тем французским войскам, которые находились в Орше.
Проблема заключалась в том, что император Наполеон Бонапарт стягивал все крупные силы к востоку от Могилёва, чтобы именно оттуда и нанести удар по Смоленску. И в назначенный час все дивизии, в том числе и те, которые находятся под Витебском и Оршей должны были прийти к императору, чтобы принять активное участие в разгроме русских войск под Смоленском.