* * *
— Мессир, нужно уходить! — молящим тоном обращался к своему императору дивизионный генерал Луи Габриэль Сюше.
— Вот так, когда у меня превосходство в силе? — Бонапарт не протестовал, он пытался найти решение, противодействие всему тому, что показывают русские.
— Это вторые Канны, — не унимался Сюше.
— А старик Суворов, значит карфагенянин Ганнибал, который разбивает римлян?
— Да, мессир, но мы оба знаем, чем закончились пунические войны и еще будем наблюдать, как горит Москва и уходит под воду Петербург, — дивизионный генерал, которому был обещан маршальский жезл по случаю победы по Смоленском, по воле судьбы становился тем, кто первым предложил императору бегство.
— Что скажешь, Жозеф? — обратился Наполеон к своему старшему брату, а ты, мой верный адъютант Жерар?
Жозеф Бонапарт молчал, стыдливо отворачивая голову. Он слишком многое сказал, чтобы теперь вот так… Он бахвалился, всем сообщал, с какой из дочерей русского императора станет крутить любовь. И все в таком духе, что теперь хоть в петлю от позора.
— Нужно решаться, мой император, — а вот адъютант Жерар Дюрок был более смелым и понимал, что время уже может быть утрачено. — Мы лишены маневра, наши войска, как и войска союзников толпятся на узком пространстве. Русским достаточно еще три километра отбить, чтобы мы оказались в клещах и превратились в толпу. Нужен решительный прорыв.
— А дальше я соберу новую армию и разобью русских. Трубите общий отход! — скомандовал Наполеон. — Готовьте мне карету и достойное конное охранение. Я возвращаюсь в Оршу.
Сказал император, думая над тем, что ему удастся все же заключить мир с русскими, если он прочно засядет по линии Витебск-Орша-Могилев.
— Нужно время. Мне немного нужно времени и разорить Пруссию с Австрией… — бормотал себе под нос Бонапарт. — Тогда я соберу армию.
* * *
Матвей Иванович Платов даже два дня не пил, чтобы только не проспать величайшее сражение. И сейчас он летел, обгоняя ветер на встречу своей славы. Именно удар казаков, ну пусть усиленных калмыками, должен стать решительным. Тогда и ни у кого не возникнет сомнений, кто должен оставаться старшим на Дону.
— Поднажми, братцы! — кричал Платов, подгоняя своего коня, вырываясь вперед.
Он уже услышал бой барабанов. Французы отступали. Если они выйдут из ловушки, пока Платов вместе со Сперанским не захлопнут двери, то пиши пропало. Нужно начинать с начала и бить француза уже в чистом поле, без опоры на крепость. А это не легкая задача, да и кровавая, в том числе и для русских воинов.
Вот он — враг! Близко!
— Пистоли! — кричал Платов, имя в виду револьверы.
— Бах-ба-бах! — первыми успели ударить французы.
Лошадь под Платовым подкосила ноги, а он кубарем свалился, кувыркаясь по земле. Мимо, смертельно опасно проскакали казаки, не успевшие среагировать на падение командира.
— Ах ты богу душу мать! Я вас чертей еще научу, как в бой идти, — прихрамывая ругался Платов.
Уже раздавались выстрелы, русские воины разряжали барабаны своих револьверов, не жалея патронов. В конце-концов, от плотности огня по французами зависят русские жизни. Но вторые револьверы уже будут использовать аккуратно, выцеливая каждую цель. А пока…
Хруст ломаемых пик, крики сраженных французов, поминание и Бога и черта — все смешалось. Казацкая лава нашла себе соперника и сейчас крушила француза, пусть и успевшего построиться в каре, но револьверные выстрелы быстро создали бреши в таком построении. Каре уходило в прошлое, оно уже не спасение от любой кавалерии.
— Вперед! — уже через три минуты вновь кричал Платов, указывая своей саблей направление.
Ему быстро подвели нового коня и атаман нагонял передовые казацкие линии, которые уже теряли динамику удара и погрязли в рукопашных боях.
— Атаман, уходют! Вона вправа и уходют! Тама же генералы почитай одни! — кричал полковник, глава ближних казаков Платова, которые были собраны атаманом по примеру охраны Сперанского.
— Туды, твою богу душу мать! Наполеон уходит! — Платов с новым азартом перенаправил своего коня вправо.
Он вновь летел, изводя своего коня настолько, насколько только могла выдать животина. И даже немного больше. Вот он — Наполеон. Взять его и войне конец. Платов уже думал о том, что именно скажет императору. Мол, плешивый, сдавайся, сам Платов полонил тебя.
— Бах! Бах! — раздались выстрелы.
— А! — выкрикнул Платов, сваливаясь с коня.
И выкрик был скорее от досады. Уходил Наполеон, бежал, да еще и заслоны выставлял, чтобы упредить погоню.
— Врешь, гад, не уйдешь! — выкрикивал Платов, вслед уходящему французскому императору грозя кулаком. — Из России не выпустим!