========== Глава 1 ==========
Как всегда, не могу я обойтись без музыки.
Skylar Grey – I Know You
________________
Короткий, решительный взмах голубого сейбера решил исход боя.
Оби-Ван был повержен.
Огонь лавы Мустафара поглотил его, заставляя навсегда исчезнуть даже любое воспоминание о бывшем учителе. Вместе с безжизненным телом погибли все воспоминания о прошлой жизни. Они исчезли, растворяясь во тьме, окутывающей пространство вокруг него. Она изничтожила их, забирая с собой все прошлое, чтобы помочь создать новое будущее.
Вопреки здравому смыслу, вопреки вообще какой-либо человечности, Энакину, ныне Вейдеру, не было жаль того человека, рядом с которым он провел огромный период своей жизни. Не было жаль прошлого, исчезающего во тьме.
Сейчас он не жалел ни о чем… Ему даже не было жаль юнлингов, погибших в Храме от его руки. Все это было не зря, все это помогало прийти к одной цели. Но, возможно, сегодня эта цель была обращена в прах и растоптана. Одно воспоминание прожигало душу, заставляя ее болезненно сжиматься.
Выражение ее лица до сих пор стояло перед глазами, заставляя почувствовать себя последним ничтожеством.
«Хоть бы она была жива».
Теперь, когда гнев отступил, было ясно, что Падме, его ангел, его жена, не имела никакого отношения к появлению Оби-Вана. Он проник на корабль тайком. Он обвел ее вокруг пальца.
Как он мог не заметить этого?
Сила буквально кричала об этом простом факте даже тогда, когда он душил ее, но он не прислушался, он откинул ее просьбы в сторону, отказался даже слушать. Грубая, возможно, уже непоправимая ошибка.
Как он мог хотя бы пытаться уничтожить ее?
Резко выдыхая, бывший джедай стремительно вскочил на гравиповозку, направляя ее к начинающей рушиться станции. Все внутри дрожало.
Безумно хотелось найти, осмотреть Падме через Силу. Узнать, что она жива.
Но это было невозможно. Он был слишком далеко, чтобы дотянуться до нее. Гнев на Оби-Вана, еще теплящийся внутри, убивал любой намек на концентрацию, да и страх за нее, за их ребенка, не способствовал ничему хорошему.
Молча, стараясь ничем не выдавать волнения, Энакин лишь ускорил хлипкую повозку, заставляя ее нестись к кораблику на предельной скорости.
«Только бы она была жива».
Если с ней что-то случится, он никогда не сможет простить себя. Это было ясно, как самые простые вещи в этой вселенной. Как два и два… Да и возможно ли вообще жить, зная, что ты убил самого дорого тебе человека? Зная, что уничтожил то, что никогда и никому не причиняло зла?
Да, может быть он и был ситхом. Может быть он и был злом… Но не для нее. Только не для нее…
Вдалеке показался призрачный силуэт рушащейся станции.
«Только бы она была жива» …
Без нее все усилия, которые он предпринял, были пустой тратой времени.
Казалось, время чудовищно замедлилось, не желая пропускать его вперед. Секунды текли, будто сочащийся ядом тягучий, как желе, кисель.
Всегда, когда куда-то торопишься, боишься, время замедляется, будто желая остановить тебя, продлить муку, которую ты испытываешь. А когда ты счастлив, оно наоборот ускоряется, будто специально желая поскорее уйти.
Безумное свойство материи…
Вдали показалась тонкая, такая хрупкая фигурка, распростертая на уже шатающейся платформе. Необходимо было срочно уходить отсюда… Иначе лава может поглотить их обоих.
Стараясь побороть страх, стиснувший грудь, он спрыгнул с повозки, неосознанно заставляя себя ускориться.
«Только бы она была жива», - короткие, но наполненные такой мольбой, будто молитвы страждущего, мысли.
Стремительное касание к горячей, мягкой коже…
Она была жива. Сердце билось… и не одно.
Время рванулось вперед, вышвыривая его наружу, будто пружина. Самое страшное было позади. Она была жива… Это самое главное.
Невольный рваный вздох. Многотонный камень, лежащий на груди, исчез, оставляя за собой лишь волнение.
Да, Падме была жива, но находилась на грани.
Стоила лишь мгновенная вспышка гнева такого результата? Да даже если бы она привезла сюда весь храм, разве он мог так поступить? Ответ лежал близко. Нет, не мог.
Но ее состояние было не последней новостью, которую ему сообщила тягучая ткань Силы.
Совсем скоро произойдет то, чего он так боялся, то, что приходило в самых страшных кошмарах…
Их ребенок был почти готов увидеть мир. Было необходимо срочно, как можно быстрее покинуть эту огненную планету, иначе будет слишком поздно. Что-что, а образования акушера он не получал. Его сильной стороной были лишь «агрессивные переговоры».
Аккуратно, стараясь ничем не повредить хрупкое тело, Энакин бережно поднял ее на руки, будто самое дорогое сокровище на свете.
- R2, сюда, - коротко приказал он маленькому дроиду.
Взволнованно пища, консервная банка подлетела ближе, кружась вокруг Падме. Дроид интересовался ее здоровьем, но, к своему огромному, жгучему сожалению, Энакин ничем не мог его обнадежить.
- Бегом в корабль, - резко проговорил он, не обращая внимания на вопрос дроида о его собственном шаттле.
Пусть горит огнем. Пусть здесь все горит, катится в пекло. Проклятая, ужасная планета…
Сзади что-то оглушительно грохнуло. Здание разрушалось, хороня вместе с собой последние осколки тех, что он уничтожил, казалось, несколько минут назад.
Не хотелось даже думать о том, что произошло бы, приди он к ней чуточку позже…
- Запуск всех систем, - скомандовал он дроиду, параллельно укладывая Падме на кровать единственной каюты.
Там, под всполохами пламени, ее кожа казалась румяной и смуглой, но стоило только прийти сюда… Тут она казалась бледной, как мел. Было ли это концом? Безумно не хотелось допускать хотя бы осколок подобной мысли. Любой намек на серьезность состояния Падме вонзался в сердце острым, будто тонкое стекло, осколком, оставляя за собой сочащиеся кровью глубокие раны.
Безумно не хотелось покидать ее, оставлять здесь… но R2 не сможет поднять корабль в воздух в одиночку. Кидая последний, мучительный взгляд на бесчувственное бледное тело, он покинул каюту резкими, решительными шагами. Уже через несколько секунд шаттл, покорный руке мастера, взмыл в воздух, покидая ужасную планету.
Дроид быстро проложил курс к ближайшей планете, на которой были приличные клиники, и Энакин наконец смог покинуть кабину пилота, возвращаясь в каюту к жене. Она по-прежнему была без сознания.
Силой подогнав к себе стул, он сел рядом, легонько сжимая ее маленькую, изящную ручку в своей.
Увидит ли он еще хоть когда-нибудь ее глаза? Глаза, которые всегда так ласково светились, обещая ему покой и нежность? Ангел всегда была добра к нему, начиная с первой же их встречи.
Мог ли маленький раб в лавке Уотто представить, что когда-нибудь прекрасная девушка, так внезапно появившаяся в его жизни, станет его женой, будет носить его ребенка? Вряд ли.
Тогда они оба были юны и наивны. Как жаль, что такое прекрасное качество, как непосредственность, наивность, умирает в детях, когда они взрослеют. Чем старше становится человек, тем больше он вынужден играть на публику… Падме повзрослела слишком рано. С самого детства она с головой ушла в политику, всеми силами защищая правоту своего народа. Она была готова отдать свою жизнь ради них, отдать все свое имущество, лишь бы помочь им… А ведь тогда ей было всего лишь четырнадцать. Другие девочки в ее возрасте лишь о мальчиках да тряпье думают.
Да, ангел была всегда поразительна. Она была другой, будто не из этого мира. Она была особенной. Чем больше Энакин вспоминал, отдаваясь ярким, судьбоносным картинкам прошлого, тем сильнее сгущалась боль. Все сжималось, будто под воздействием невидимой могучей длани, заставляя чувствовать себя последним слизняком. Он поднял руку на свою жену. Он едва не убил ее…
Будь проклята Темная Сторона… Будь проклят гнев.
Но разве он мог проклинать то, что до сих пор клубилось внутри? До сих пор он чувствовал злость, он был в бешенстве, желая растерзать самого себя. С каждой секундой казалось, что его проступок не имеет никаких оправданий, с каждой секундой все большим грузом на плечи ложилась вина.