Например, один попавший в объектив самец настолько поддался общему духу, что последовал за самкой — за одной из десяти тысяч самок — на пляж, всю дорогу назойливо и тщетно пытаясь взобраться на нее. А ведь обычно морские черепахи спариваются только в воде! И эти кадры еще усилили то странное, почти фантастическое впечатление, которое производил весь фильм, увековечивший невиданное, сказочное зрелище.
Впервые я увидел его в затемненной аудитории Техасского университета в Остине. Мне запомнилось, как долго они не могли приладить черные шторы, а потом кому-то пришлось отправиться на поиски кассеты другого размера, и напряжение, с которым я ждал того, что мне обещали показать, уже перешло все пределы. Тогда в Остине предстоял съезд Американского общества ихтиологов и герпетологов. Генри Гильдебранд, профессор биологии в университете города Корпус-Кристи, около двух лет занимался расследованием слухов о массовых откладках яиц на пляжах Мексиканского залива в Техасе и Мексике. Эта сыскная деятельность в конце концов привела его в Тампико к инженеру Андресу Эррере, у которого, как говорили, имелся старый кинофильм о подлинном нашествии черепах. Это случилось как раз перед съездом, что выходило весьма удачно. Слухи о фильме оказались вер-ними, а где, как не на съезде, его демонстрация могла произвести максимальное впечатление?
Генри позвонил мне, чтобы устроить предварительный просмотр, так как хотел убедиться, что в фильме и в самом деле сняты ридлеи и он не принял желаемое за действительное. Сильно преуменьшенное описание того, что мне предстояло увидеть, я счел преувеличением, порожденным восторгом, который вызвала в нем его находка. Иначе и быть не могло! Тем не менее фильм, показывающий даже одну ридлею за рытьем гнезда, заслуживал того, чтобы ради него съездить в Остин. И я поехал. Вот каким образом я очутился в затемненной аудитории Техасского университета. Затем запечатленная на цветной пленке аррибада выбралась на берег в Ранчо-Нуэво, и я вдруг поверил, что в мире могут случаться невероятные чудеса.
Фильм был короткий, кое-где рваный, выцветший и поцарапанный. Но тем не менее это была картина года, боевик десятилетия! Впрочем, для меня он был лучшим фильмом всех времен. На мой взгляд, на взгляд человека, двадцать лет гонявшегося за ридлеями, летописца странностей ридлеи, этот фильм затмевал все, что было когда-либо снято, начиная от «Рождения нации» и кончая «Греком Зорбой». И Андрес Эррера в моих глазах превзошел и Феллини, и Хичкока, и Уолта Диснея. Где им было до него! На фестивале в Каннах этот фильм, пожалуй, не стал бы сенсацией, а впрочем, возможно, и стал бы. Однако любого зоолога, особенно зоолога — специалиста по черепахам, и в частности меня, он ошеломлял. Я до сих пор не понимаю тупого равнодушия мира, в котором подобный фильм мог остаться почти незамеченным.
Я нисколько не преувеличиваю. Поразителен был не только сам фильм, но и дразнящее, почти сверхъестественное его обнаружение именно на этом этапе моих двадцатилетних поисков, которые вели меня к разгадке тайны, покрытой непроницаемым мраком.
В 40-х годах, когда я только-только начал серьезные поиски мест размножения ридлеи и с тревожным недоумением обдумывал утверждения рыбаков, будто эти черепахи вообще не размножаются, Андрес Эррера уже принадлежал к той горстке обитателей мексиканского побережья Мексиканского залива, которые знали про аррибаду. Сам он ни одной пока не видел, но зато слышал множество рассказов про них и пришел к убеждению, что в этих, казалось бы, фантастических небылицах должно быть зерно истины. Как-то, находясь в Мехико, он упомянул об этих легендах, разговаривая с кинооператором фирмы «Патэ». Тот страшно разволновался и уговорил дона Андреса, у которого был маленький самолет, полетать с ним над берегом, так как нашествие черепах могло бы стать отличным сюжетом для документального фильма. Им было известно только, что черепахи могут появиться на берегу в любой день от начала апреля до конца июня в любом месте 90-мильного пляжа, в окрестностях которого не было ни одного селения. Эррера и кинооператор доспорились о дне полета. В назначенный срок кинооператор приехал в Тампико, и дон Андрес пролетел с ним сто миль над берегом до Сотола-ла-Марина и обратно. Ни единой черепахи на пляже они не увидели. Однако оба понимали, как невелики были шансы наткнуться на черепах именно в этот день, и не собирались ограничиваться одним полетом. Они продолжали летать, но прошла неделя, вторая, третья, а черепах на пустынных просторах пляжа по-прежнему не было видно.