Сквозь открывшуюся дверь танцевальная музыка рванулась в контору. Вошла третья официантка.
- Бригадир, за твоим столиком давно посетители ждут.
- Разрешите, товарищ майор?
Людов кивнул. Черноволосая девушка подхватила поднос, вышла из конторы.
- Нас перебили, - сказал майор, привстав и захлопывая дверь. - Так, говорите, несчастливая она? - Аня молчала. - Почему, с вашей точки зрения, у нее личная жизнь не получилась?
- Хороший знакомый у нее был, один летчик… - Аня начала неохотно, но вдруг вся взволновалась: - И подумать только - всю войну на боевых самолетах летал, а погиб как испытатель в мирное время… Уж как она плакала, заливалась! Даже заболела в тот день, не вышла на работу. Забежала я к ней, а она без сознания лежит… Ах, я болтаю, а за столиками, наверно, ругают меня почем зря.
- Я просил подсменить вас… Кстати, когда вы с Шубиной по магазинам ходили, никто из посторонних не заговаривал с ней?
- Ни с кем она не встречалась, не говорила.
- А потом, как сообщаете, вы с ней почти у самых дверей ее квартиры расстались?
- Почти что у самых дверей.
- Хорошо… Пожалуйста, продолжайте, как вы ее больной нашли, - сказал Людов.
В служебном кабинете Людова ждал лейтенант Савельев.
На столе лежали бланки анализов и пакет из кабинета дактилоскопии. Вот они - отчетливые фотоснимки отпечатков пальцев на раме зеркала… Вот снимки следов пальцев, обнаруженных на счете домоуправления: установлено, что на счете следы пальцев убитого незнакомца.
Пыль и крупинки песка с ботинок убитого характерны для побережья в районе Восточных скал, где вышел из моря нарушитель границы. Но анализ грязевого отпечатка подошвы на счете выявил наличие рыбьей чешуи и песка совсем другой формации - характерных для берега в районе Рыбачьего поселка…
Лейтенант раздумывал над странными подробностями убийства. Почему пусты карманы незнакомца? Кто унес его оружие, документы, деньги? Майор разъяснил, в чем ценность наблюдений Агеева над чуть покривленным зеркалом. Но кто этот субъект, снимавший зеркало, передвигавший в поисках чего-то мебель?
Почему так много внимания уделил Валентин Георгиевич местонахождению утюга?…
Зазвонил телефон. Савельев взял трубку:
- Слушает лейтенант Савельев… Майора нет, обещал скоро быть… Да… Да… Передайте трубку…
Он слушал некоторое время, так же, как Людов, слегка наклонив голову, сжав рот. Сам себе не отдавая отчета, лейтенант во всем старался подражать майору.
- Если по срочному делу - пройдите, дождетесь его здесь. Сейчас закажу вам пропуск… Фамилия, имя, отчество? - спросил Савельев, придвигая блокнот…
В кабинет вошла девушка в светлом костюме, нерешительно остановилась у двери.
Она была выше среднего роста, тоненькая, почти худощавая, с обветренным, юным, черноглазым лицом. Лейтенант подумал, что такому лицу должна быть свойственна открытая, добрая улыбка. Но сейчас это лицо было напряженным и бледным, брови сдвинуты как будто в усилии решить какой-то сложный вопрос. Машинальным движением она поправила волнистые волосы, выбившиеся из-под берета.
- Присядьте,- сказал лейтенант Савельев.
Она прошла к письменному столу, присела на боковой стул, держа в руках пропуск.
- Ракитина, Татьяна Петровна? Служите на ледоколе «Прончищев»?
Она молча кивнула. Лейтенант видел - ей трудно говорить от волнения.
- Что хотите сообщить нам, Татьяна Петровна?
- Я хочу… Я должна сообщить об убийстве…- приподнявшись со стула, сохраняя на лице то же недоуменно-вопросительное выражение, сказала Ракитина еле слышно.
Чуть зыбилась, переливаясь, исчезая во мраке, черная гладь рейда, здесь и там озаренная огнями судов, стоящих на якорях и у стенок. Сверху, с доковой башни, была видна пустынная стапель-палуба, вся пересеченная тяжелыми извивами приготовленных к буксировке тросов и якорь-цепей. Слева сиял белый свет на палубе ледокола, золотились два-три освещенных иллюминатора на темной его скуле.
Жуков стоял на доковой башне, смотрел в сторону города, мерцавшего вдали неяркими многоточиями огней. Огней становилось все меньше, городские дома засыпали.
Летели из темноты серебристые звуки склянок со стоящего где-то военного корабля. Два часа ночи. Завтра рано вставать. Но Жуков не мог сомкнуть глаз. Вышел из кубрика в одной тельняшке, заправленной в брюки, тоскуя смотрел во влажную темноту.
Послышались приглушенные шаги по металлу. Кто-то всходил по трапу на башню. Замаячила в темноте высокая фигура. Главный боцман Агеев подошел, молча встал рядом.
- Не спится, товарищ мичман? - спросил Жуков.