- А ты что не спишь? - откликнулся Агеев. - Завтра побудку рано сыграют.
- Будто бы отложили поход?
- Про то начальство знает… - Сергей Никитич помолчал. - Все о ней думаешь? - спросил необычно грустно и мягко.
- Все о ней… На сердце так тяжело, беспокойно. - Всмотрелся в лицо стоящего рядом, захотелось откровенно, дружески излить перед ним душу. - Что же это получается, Сергей Никитич? Неужели вправду Клава убила?
- Это следствие разберет. Только, кажется мне, путает она что-то, лжет.
Жуков продолжал, будто не слыша ответа:
- А ведь любит она меня! Помните, как вскинулась, когда вы про трибунал сказали? Я даже подумал - не для того ли вину на себя взяла, чтобы с меня обвинение снять?
- Поговорка такая есть: «С ложью далеко уйдешь, да назад не вернешься», - сказал Агеев. - Темное, нехорошее получается дело.
Жуков смотрел в темноту.
- Вот мучаюсь, соображаю - чудной случай с этим бандитом, который к ней в комнату попал, - снова глухо заговорил Жуков. - А что ко мне одному у нее любовь была - это точно.
- Веришь ей, значит, крепко?
- Я ревнивый, на одной вере прожить не могу… Только знаю - как познакомились мы, ни с кем она, кроме меня, не водилась… - Жуков помолчал. - Правда, был такой факт - встретил я ее с одним гражданином. Да он ей родственником оказался, дядей.
- Что же она майору не сказала, что родственник у нее здесь есть? - с внезапным интересом повернулся к нему Агеев.
- Видно, разговор до этого не дошел.
- Как так не дошел? Лейтенант при нас ее прямо спросил… Помнишь, ответила: «Никаких у меня здесь родственников нет».
- Я не слышал, - изменившимся голосом откликнулся Жуков.
- Многого ты, похоже, не слышишь, не замечаешь. О ключе разговор зашел… вспомни.
- Не помню я! - с болью в голосе сказал Жуков. - Тогда… - боцман видел сквозь мрак, как сжались на поручнях его пальцы. - Мне снова пойти, выяснить нужно… Если солгала она мне… - и он почти побежал к трапу, ведущему вниз, туда, где еще светился из темноты иллюминатор каюты, занятой на ледоколе начальником экспедиции.
Майор Людов сидел в своем кабинете, вчитывался в строки медицинского заключения, в страницы технического осмотра разбившегося самолета. Медленно перелистывал подшивку в картонной папке,
«Акт о гибели в полете летчика-испытателя Борисова В. А.» - было написано на заглавном листе подшивки.
Портрет Борисова - простое, честное, мужественное лицо… Несколько месяцев назад произошла эта катастрофа. Думали - отказали механизмы на большой высоте, в конструкции какой-то изъян… Было предположение - из-за внезапной слабости сердца летчик лишился сознания в кабине… Да, не разглядели, не смогли предотвратить хода врага…
Людов закрыл папку, прошелся по кабинету, глянул в окно. Дорога в порт была пустынна в этот поздний ночной час, белый фонарный свет дрожал над плитами тротуара.
- Приведите Шубину, - сказал майор…
Шубина вошла с упрямым, почти вызывающим выражением на тщательно припудренном и подведенном лице. Молча села слева от письменного стола, за маленький столик, против лейтенанта Савельева. Приложила к глазам платок.
- Не пойму - чего вам от меня нужно? Не хотела я его убивать, нож мне под руку подвернулся,
Савельев старался смотреть безразличным взглядом.
- Вы продолжаете утверждать, что убитый не был вам ранее известен?
- И сейчас он мне неизвестен…
Она попыталась кокетливо улыбнуться.
- И как это я с ним справилась, сама не пойму…
- После того как упал он - вы зеркало со стены не снимали?
- Зеркало? - она явно удивилась. - Зачем бы мне его было снимать?
- А может быть, все-таки вспомните, кто был убитый? - Лейтенант вскинул на нее глаза. - Не был он кем-нибудь… ну, из поклонников ваших?
- Вот еще выдумали - поклонник! - негодующе фыркнула Клава.
Она доверительно склонилась в сторону Людова к письменному столу, смотрела правдивым взглядом воспаленных слезами глаз.
- Верьте слову, товарищ майор, я с одним Жуковым только и встречалась. Он жениться на мне обещал.
Всхлипнула, сморгнула слезинку.
- Хоть в ресторане у девушек спросите - с одним Жуковым Леней гуляла… Никаких ему из-за меня неприятностей не будет, скажите?
Людов снял очки, стал старательно протирать стекла.
- Очень беспокоитесь о нем?
- Как не беспокоиться… Его одного люблю.
- А летчика Борисова разве не любили? - как бы невзначай, надев очки, спросил Людов.
Она чуть вздрогнула. Ее взгляд стал напряженным, но она не опустила глаз.
- Какого Борисова?… А, этого… Нет, я просто так, время с ним проводила.