- Штурман! - позвал Сливин. Обменялся несколькими словами с Потаповым и с Курнаковым.
- Что же - на море рельс нет, - произнес Курнаков свою любимую поговорку. И вдруг как-то по-особому свежо почувствовал ее смысл. Резко шагнул к штурманской рубке.
- Мистер Олсен, прошу зайти на минутку.
Сказав это, вспомнил просьбу лоцмана не называть его мистером, но только досадливо качнул головой - сейчас не до этого. Да и Олсен, видно, не обратил внимания на неприятное ему слово. Быстро прошел вслед за Курнаковым в рубку. Строгое, озабоченное выражение было на его лице.
Чижов сидел на диванчике, держал на коленях раскрытый том лоции. Игнатьев положил карандаш и транспортир, выпрямился над картой, снова взглянул на показания компасов и лага.
- Присядьте, товарищ Олсен, - сказал Курнаков по-английски.
- Так вот, товарищи, вошли мы в туман, который продержится продолжительное время, - перешел Курнаков на русский язык. - Обсервация в таких условиях отпадает - туман сгущается, видимость скоро будет ноль. Капитан первого ранга не хотел выходить из шхер, но сейчас принял единственно правильное в данных условиях решение. Ложимся на новый курс, в океан. Пока туман не рассеется - будем идти по опушке шхер, большими глубинами, открытым морем. Когда улучшится видимость - вернемся на проложенный раньше курс.
- В шхеры не везде обратно войдешь, - откликнулся Чижов. - Придется искать входной фарватер,
- До ближайшего входного фарватера, когда рассеется туман, будем продолжать идти океаном, - пояснил Курнаков. - Там мы не защищены от ветра и крупной волны, как в шхерах, но продвижение шхерами в тумане исключено совершенно.
Чижов кивнул. Курнаков взглянул на часы.
- Через шесть минут начинаем поворот на курс триста десять градусов, выходим из шхер. Будем идти по счислению, контролироваться по глубинам. Нужно особо обратить внимание на учет береговых течений, идущих здесь в разных направлениях. Скорость этих течений доходит до двух узлов.
- Шергорд, - сказал Олсен, беспокойно кутаясь в плащ.
- Так точно, товарищ Олсен… Лоцман напоминает о неисчислимом количестве мелких островков и скал, некоторые лежат на расстоянии тридцати пяти миль от материка. Мы не будем уходить далеко в океан, поэтому, если не учитывать тщательнейшим образом сноса течениями и ветром, можем посадить док на одну из этих банок.
- Одним словом, - Курнаков обвел глазами, блеснувшими из-под нависших бровей, всех находившихся в рубке, - заранее прошу не обижаться, что все время буду проверять вашу прокладку. Во время прохождения в тумане не сойду с мостика, никому не могу доверить штурманское хозяйство. Наши четырехчасовые вахты остаются в силе, но счислимое место корабля прошу все время докладывать мне для проверки.
- Товарищ капитан второго ранга! - начал негодующе Игнатьев. Чижов, обиженно улыбаясь, тоже хотел что-то сказать.
Курнаков остановил на Игнатьеве предупреждающий взгляд.
- Товарищ лейтенант, приказы начальства не обсуждаются! - Он перевел взгляд на Чижова, напряженно улыбнулся.
- А вы, Михаил Павлович, поймите - я не сомневаюсь в вашем штурманском искусстве, но у военных моряков есть правило: в боевых условиях на все время операции отвечает за свое хозяйство один командир штурманской части. А сейчас, если не ошибаюсь, пойдем в условиях, приближенных к боевым.
Он взглянул на прокладку - на изящные карандашные линии, проведенные рукой Игнатьева на матовой глади карты. Неожиданно мягко положил руку на плечо младшему штурману.
- Когда будете, лейтенант, нести ответственность за какой-нибудь переход как старший штурманский специалист, - поймете, что я не мог поступить иначе…
Он снял с вешалки кожаный реглан, надел его в рукава, вместе с Игнатьевым склонился над штурманским столом.
- Сигнальщик, передать на «Пингвин» и «Топаз»: «Иметь курс триста десять градусов», - приказал на мостике Сливин.
Он сам потянул рукоятку свистка - тоскливый оглушительный звук взвился от трубы ледокола - предупреждение могущим встретиться в тумане судам. Такие же сигналы донеслись спереди, со стороны «Пингвина».
Сверкнул на вершине мачты «Прончищева» красный клотиковый фонарь, с трудом пробивая лучами густеющую массу тумана.
- Буксир передает «люди» - «начал поворот влево», - доложил Жуков.