Монгол, пританцовывая, курил у крыльца.
— Пошли чай пить! — позвал Тунец.
Все трое уместились за столом. Их было в ординаторской два. У окна, незаметно наблюдая за ночными гостями, докторша заполняла какой-то журнал. Несколько раз поймав на себе взгляд Тунца, она улыбнулась и застенчиво отвернулась к окну. Тунец понял: он ей тоже понравился.
— Ну, что, — поставив опустевшую кружку на стол, вздохнул Тунец, — надо и честь знать, пошли в коридор.
Сам он лихорадочно искал повод задержаться.
Монгол со Стасом вышли. Тунец дошел вместе с ними до дверей и неожиданно встал:
— Что-то нехорошо мне. То ли простыл, то ли давление поднялось.
— Вы гипертоник? — спросила Вика.
— Не знаю, — пожал он плечами. — Никогда не проверялся.
— Давайте я померяю вам давление. — Она достала из стола тонометр и указала Тунцу на стул.
Тот безропотно подчинился, стянул через голову свитер, проворно снял рубашку, оставшись в одной майке, и уселся на стул.
— Да, на больного вы мало похожи, — надевая на мощный бицепс манжет, сказала девушка.
Прикосновение ее пальцев, казалось, било током. Тунцу хотелось перемахнуть через стол, схватить ее и впиться губами в этот красивый ротик…
«Значит, все-таки есть любовь с первого взгляда», — подумал он, наблюдая, как сосредоточенно она смотрит на стрелку манометра.
— Давление сто двадцать на восемьдесят, — констатировала между тем докторша. — Как у космонавта.
— А можно я здесь останусь? — неожиданно спросил он.
— Как это? — часто заморгала девушка.
— Нам сказали, что у вас одна медсестра, которая выполняет всю хозяйственную работу. А я могу полы мыть, двор убрать…
— Вы это серьезно? — прыснула девушка со смеху.
— Вы мне очень нравитесь, — признался Тунец.
— Николай Васильевич! — окликнул Матвей мужчину в вязаной шапочке и пальто.
Направлявшийся в сторону автостоянки префектуры Гусев продолжил идти, делая вид, будто не слышит, что его окликнули. Однако по тому, как он втянул голову в плечи и быстрее засеменил по оледеневшему асфальту, стало ясно, чиновник просто напуган.
Матвей ускорил шаг, миновал вслед за Гусевым шлагбаум и преградил ему дорогу.
— Почему вы убегаете? — глядя в расширенные от ужаса глаза мужчины, спросил Кораблев.
— Простите, бес попутал связаться с этим Падаковым. Он ведь как гипнотизер, — залепетал Гусев. — Я никому ничего не расскажу, клянусь…
— Вы меня за кого принимаете? — растерялся Матвей. — Думаете, я один из тех, кто его распилил на части?
— Значит, вы из полиции? — попытался угадать Гусев. — Ничего по данному делу сказать не могу. Понятия не имею, за что его убили.
Он попытался обойти Матвея. Но тот сделал шаг в сторону, преградив заместителю префекта путь. Гусев сник и покосился на будку, в которой сидели охранники. Там никого не было.
— Я в частном порядке занимаюсь расследованием этого дела, — признался Матвей. — Но в тесном контакте с полицией. И поверьте, мне удастся заставить вас поговорить со мной. У вас просто не будет выхода. Я уже сказал, что не имею отношения к силовым структурам, поэтому могу использовать любые методы.
— Хотите затащить в машину, вывезти за город и поставить на живот утюг? — тусклым голосом спросил Гусев. — Но ведь я правда ничего не знаю.
— Утюгом в лесу?! — повеселел Матвей. — Там ведь нет электричества, — с этими словами он сунул руку в карман и достал сотовый телефон: — Просто позвоню сейчас Костылю, который проходит по этому делу под псевдонимом Палач, и скажу, что товарищ Гусев не понял предупреждения и активно сотрудничает со следствием… Костылю известно, что вы были самым близким другом и соратником Падакова. Дальше продолжать или все же поговорим? Я гарантирую, что никто не узнает о нашей встрече.
— У меня трое детей, жена больная, — взмолился Гусев. — Оставьте меня в покое, пожалуйста! Я вышел из игры. Хотите, могу совсем уехать?
— Значит, звоню Костылю? — следя за реакцией Гусева, Матвей набрал первые несколько цифр несуществующего номера.
— Не надо! — почти закричал чиновник и схватил руку, в которой Кораблев держал телефон. — Я согласен! Только вы тоже должны гарантировать, что о нашем разговоре никто ничего не узнает.
— Мне что, палец отрезать себе? — усмехнулся Матвей. — Или расписку написать?
Разговор продолжили в машине Гусева. Постоянно озираясь по сторонам, он говорил быстро и тихо.
— Все началось с появлением «Славянки»…
— Постойте, а при чем здесь Министерство обороны?
— Да притом, что на территории нашего округа семнадцать объектов, принадлежащих этому ведомству, — Гусев снова затравленно оглянулся по сторонам. — Часть была в совместном пользовании. Представитель «Славянки» долго вел переговоры с одним из заместителей префекта о том, чтобы тот оказал содействие в передаче их в полное пользование им. Потом мы узнали, что объекты стали передаваться. Падаков откопал какие-то документы, и ко всему всплыли факты, что часть наших чиновников, работавших с Захаровым, таким же, как и я, заместителем префекта, и раньше занималась махинациями. Квартплаты оказались завышены, причем очень прилично. Однако в отчетах фигурировали совершенно другие суммы. Падаков отследил все эти потоки, и оказалось, что часть их уходит выше. На строительство и ремонт домов, детских спортивных площадок было выделено из федерального бюджета три с лишним миллиарда рублей. Освоена из них одна шестая часть. Остальные исчезли в каких-то непонятных фирмах. Падаков организовал по собственной инициативе осмотр этих объектов. Там ничего не делалось. Местами жители близлежащих домов создавали инициативные группы и сами собирали деньги, заливали зимой катки, провели освещение, летом оборудовали футбольные поля. С ремонтом подъездов то же самое. Жильцы заштукатурят стены, покрасят, а «Город мастеров» проводит эти ремонты по своим сметам.