Выехали за бывший шлагбаум и встали. Впереди, у спуска к реке, образовалась «пробка». Тягач с прицепным орудием завалился в кювет, за ним на разъезженной грязной дороге буксовали грузовики.
Из легковой камуфлированной машины, шедшей следом за фургоном, выскочил Грейвс и что-то кричал, но на его эсэсовские знаки сейчас не обращали особенного внимания. Тоне показалось, что за стеклам машины Грейвса мелькнул черный кружевной платок фрау Клемме. Значит, он увозил и ее.
Вдруг яростно захлопали зенитки. Послышался короткий ухающий свист, и в гуще машин взметнулось желтое пламя, раздался взрыв, столбом встала земля.
В фургоне выбило стекла, конвойные выскочили, крича что-то шоферу, и он начал было разворачиваться, но снова взметнулось пламя. Бросив руль, шофер выпрыгнул в распахнутую дверцу. Все ринулись вон из фургона.
Тоню толкнули и сбили с ног. Но она поднялась. Чье-то пылающее злым восторгом лицо мелькнуло перед ней на минуту.
— Беги! — крикнули ей. — К лесу!
По мокрому полю, спотыкаясь и падая, Тоня понеслась в кусты.
Оглушительно били зенитки. Еще взрыв раздался позади. Она упала в межу.
Справа и слева бежали к перелеску арестованные.
Оглянувшись, она увидела Грейвса. В форменной широкой фуражке, он, стоя у фургона и вытянув руку, целился из револьвера.
Тоня вскочила и бросилась в чащобу низкого ельника.
Взрывы неожиданно прекратились.
Со стороны поселка, на дороге, по которой они только что ехали, показался грузный приземистый танк и, звучно стуча гусеницами, стал приближаться. Затаившиеся в лесу люди с напряжением следили за ним. Танк подошел к «пробке» и, чем-то напоминая в этот момент строгого начальника, не торопясь, проследовал мимо притихших перед ним машин и остановился.
Несколько немцев, подняв руки, неловко выбрались из кювета и покорно сгрудились на обочине.
И только теперь на броне танка Тоня увидела красную звезду. Но, очевидно, другие заметили ее еще раньше. Со всех сторон неслись торжествующие беспорядочные крики. Размахивая руками, люди бежали через мокрое поле, только что бывшее для них полем смерти, навстречу своему освобождению.
Тоня почувствовала внезапные спазмы в горле и вместо того, чтобы подняться и бежать со всеми, уронила голову на прелые листья и заплакала от невыносимого щемящего чувства радости…
С реки, где была самодельная немецкая переправа, послышалась беспорядочная ружейная стрельба и прерывающееся протяжное ура-а-а-а!
Тоня с трудом поднялась и пошла к дороге.
Из поймы на широкий бугор шоссе взбегали бойцы в ватниках и шинелях и просто в пиджаках, подпоясанных ремнями. Среди них выделялась фигура рослого неуклюжего партизана в толстых ватных штанах и в картинно развевающейся плащ-палатке.
Тоня видела, как из танка не то чтобы выскочил, а скорее вывалился невысокий круглый человек в лётном шлеме и, подпрыгивая, побежал, словно покатился, навстречу бегущим. За ним спешили еще несколько военных. Все шоссе постепенно заполнялось людьми. Какие-то девушки с толстыми санитарными сумками через плечо перевязывали раненых. Двое солдат с винтовками оттесняли пленных немцев за грузовики, растянувшиеся вдоль дороги.
И вдруг Тоня почувствовала, что наступило странное настороженное молчание. Все, кто стоял тут, повернулись в одну сторону.
Но вот толпа отхлынула назад и расступилась. Тоня снова увидела рослого партизана в плащ-палатке. Теперь ей показалось, что это не мужчина, а женщина. Да это никак тетя Сима? — подумала она. — Может ли это быть?
Она хотела пройти вперед, но все толпились между застрявших поперек дороги машин и теснили ее. Вот снова все стали пятиться назад, пропуская идущих. И Тоня вдруг увидела ясно, что это действительно тетя Сима, и хотела крикнуть и даже крикнула что-то, но голос ее прозвучал беспомощно и слабо, заглушённый общим гулом. Один из военных в длинной командирской шинели был тоже чем-то знакомым ей. И еще один, в брезентовой куртке не по росту, вдруг каким-то движением напомнил Смолинцев а. Она поднялась на носки и вытянула шею, стараясь рассмотреть получше. Но в это время где-то напротив нее, с той стороны дороги раздался мучительный крик:
— Генрих!..
Из толпы вырвалась седая женщина в черной косынке, сбившейся набок, и встала, простирая руки вперед.
В толпе возникло движение. Тоню понесло и притиснуло к самому фургону, в котором они недавно ехали.
— Пустите, пустите меня! — отчаянно крикнула Тоня. — Это она, это фрау Клемме!