которые они держали на последние несколько минут, мы ждали рекламу за рекламой их
возвращения, чтобы понять, как глубоко они планировали вкрутить нож, чтобы заполучить
сенсацию.
В доме больше не было ни единого звука, кроме рекламных роликов разной
продукции, которые вспыхивали на экране, что сомневаюсь, мы с Диланом воспринимали.
Да, мы оба были, как проклятые зомби. Мы отключились полностью ото всего, что
происходило вокруг, включая друг друга, и ждали очередной ужасной гадости.
Глава 26.
_____________________________________
Не скажу, что он охотник за деньгами.
Этого НЕ происходит. Этого не происходит. Но пока я стоял с практически
приклеенным носом к экрану телевизора Эйса – нет, нашего телевизора – желание блевануть
говорило мне обратное. Мои ладони начали потеть, пока я пересекал место, на котором
сейчас обосновался, и пытался вспомнить – дышал ли в последние пять минут и нужно ли
мне это.
Перед тем, как прервались на рекламу, лицо Бренды вспыхивало на HD–экране, но
образ, который транслировался миллионам зрителей, определенно не был той Брендой,
которую я знал. Создавалась впечатление, что дорогая старушка–мамочка устала дожидаться
звонка, которого все не было, и когда мы по глупости решили, что она внемлет совету Эйса и
уедет, она сделала звонок самостоятельно.
Мои руки дрожали по бокам, пока я пробегался мысленно по всем словам, которыми
мы обменялись с того момента, как она вылезла из той адовой дыры, в которой существовала,
после освобождения из тюрьмы, и захотел закричать. Я не мог даже представить, что она
планировала рассказать следующим – кто ж знал, когда дело касалось Бренды. Но пока моя
тревога пыталась прогрызть себе путь на свободу, сквозь слои моего желудка, мое
предчувствие ныло от мысли, что произойдет дальше.
Я смутно осознавал, что Эйс пошел за мной, возможно, приближался ближе, но я не
оборачивался из–за страха того, что обнаружу, когда взгляну на него. О чем он думал прямо
сейчас? Какую колоссальную ошибку совершил? Блять. Наверняка.
– И сейчас об истории, которую вы все так с нетерпением ждали. Кто такой Дилан
Прескот? Не переключайтесь – это история, которую будут обсуждать у кулеров с водой в
понедельник утром. И вы не захотите пропустить этого.
Слишком тонкая брюнетка передавала тошнотворное вступление в счастливое падение
моей репутации, затем повернулась к стене телевизоров, выстроенных позади нее, где
логотип шоу исчез, и камера переключилась на журналиста.
Там, в пределах рамок телевизора Эйса, стояли две женщины. Одну я опознал, как
репортера шоу. У нее были светлые волосы, и полагаю, ей было за двадцать пять лет. Я видел
ее раньше, – она передавала последние слухи о богатых и знаменитых – и мне было
ненавистно признавать, что я ждал эксклюзивные новости по окончанию шоу, если они
включали того, от кого я фанател.
Что ж, подумал я с кривой усмешкой, как тебе такое понравится… Ощущения
немного отличаются, будучи по ту сторону, не так ли? И разве это неправда? И опять же,
присутствовало то желание избавиться от завтрака, который я съел этим утром с Эйсом, и
оно только усиливалось, когда репортер начала говорить.
– Бренда, спасибо, что согласились сегодня встретиться с нами. Мы не можем
передать вам, в каком восторге мы были, получив ваш звонок.
Затем оператор приблизил камеру к привлекательной даме около пятидесяти в
красивой, коралловой блузке, скромно застегнутой до ключиц, где нитка жемчуга – подделка,
уверен – лежала на ее коже. Ее спутанные волосы с прошлой недели были выпрямлены и
убраны за уши, а на месте пестрых сережек–колец были соответствующие ожерелью
жемчужины. Разве не картинка материнского совершенства.
– Спасибо, Холи. Я рада находиться здесь.
Когда она нацелила улыбку в сторону репортера, я понимал, что та женщина считала
ее искренней, и я полагал так же. Бренда, наверняка, была в восторге о того, что играла
главную роль в своем джек–потовом–реалити–шоу, но шестое чувство, которое у меня
просыпалось, когда дело касалось это женщины, заставляло меня изучать каждую черту ее
лица пока… Вот оно, подумал я, когда подошел ближе к экрану. Я склонил голову в сторону
и сосредоточился на слегка прищуренных глазах, и там, в тех зеленых глубинах, которые
были так похожи на мои собственные, таился расчет, как поиметь меня.
– В первую очередь, я должна отметить, – сказала Холи, – что очевидно, пока я сижу
напротив вас, откуда Дилан получил все хорошее. Вы совершенно прекрасны.
Бренда фальшиво рассмеялась и поднесла руку к своему жемчугу, чтобы потеребить
его.
– Вы очень милы. Спасибо.
– Нет. Нет. Я серьезно. Пока у нас не появилось возможности поговорить с Диланом
лично, то теперь–знаменитый билборд на Голливуд с национальной рекламной кампанией,
где он изображен, и те вкусные фотографии, которые недавно всплыли ни с кем иным, как
Эйсом Локком, дали нам небольшое представление о вашем красивом мальчике.
Бренда кивнула, опуская руку на место, на ее колено, поверх черной юбки карандаш.
– Ох, это все мой Дилан…
– Она блять серьезно сейчас? – наконец, заговорил Эйс, откуда из–за моей спины. Но я
поднял руку вверх, останавливая его, и он умолк. Я хотел слышать каждое слово, которое
выходило из ее лживого рта.
– Из маленького мальчика в красавца. И соблазнителя тоже…
Бренда позволила словам повиснуть в воздухе, как наживке, дожидаясь, когда на нее
клюнет рыба. Это не заняло больше одного удара сердца, или двух, а затем Холи в тот же
момент насадилась на этот крючок.
– Соблазнителем?
– Да, – ответила Бренда, ее улыбка растянулась, несомненно, от удовольствия, что на
ее уловку повелись. – В смысле, ребенком он постоянно попадал в неприятности. Обычное
поведение детей, естественно. Несколько украденных конфет там, прогулянный урок здесь,
но к восьми годам…или возможно к девяти? Он стал мастером по заговариванию зубов в
небольших мелочах. А потом прибавьте ко всему этому ямочки эти, и кто бы смог устоять от
такого лица?
– Кто, в самом деле? – усмехнулась Холи вместе с Брендой, считая, что это милая,
небольшая подколка матери, которая вспоминала годы своего маленького сына. Угу, точно. –
Уж точно не мистер Локк.
– Уж точно, – согласилась Бренда.
– Итак, у нас есть вопрос: Дилан уже привозил Эйса к себе домой для знакомства с
родителями?
Мои руки сжались в кулаки по бокам, и я стиснул их так сильно, что ногти на моих
пальцах угрожали прорвать кожу на ладонях. Боже, Бренде повезло, что ее нет сейчас
поблизости, потому что я всерьез раздумывал убить ее прямо здесь и сейчас. И похрен на
последствия.
– К сожалению, Холи, кое–что случилось в моем прошлом, что отдалило нас с
Диланом, хотя я надеюсь, что мы восстановим нашу связь, пока я здесь, в Лос–Анджелесе. Я
до сих пор опечалена тем, что он отказывался увидеться со мной.
Пока одна за другой скатывалась ложь с ее коварного языка, камера приближалась к ее
лицу, и мне отвратительно было видеть влажный блеск, навернувшийся на ее глаза. Нет…
она не…
– Кое–что, – даже Холи спросила это очень аккуратно – потому что мы же не хотим
ранить ее долбанные чувства. – Вы имеете ввиду то время, что вы провели в тюрьме из–за
наркотиков и проституции?
Бренда устроила целое шоу, поднося край пальца под свой нос, втягивая продуманный