отправить мне счет, когда вы закончите, и отправлю Фрэнка, чтобы он забрал вас.
– Что? Эйс, – теперь возмущенно произнесла мама, его глаза округлились, как тарелка
с хлебом перед ней. – Ты не уедешь и не оставишь нас здесь. Сядь.
– Нет. С меня хватит. Этот разговор закончен, – когда я сказал последнее слово,
молодая девушка выбрала этот неудачный момент, чтобы перебить меня.
– Простите, мистер Локк?
– Что? – огрызнулся я ядовитым тоном, разворачиваясь вокруг, чтобы увидеть
миниатюрную брюнетку с ручкой и блокнотом в руке. Она, что, блять, серьезно?
Это поставило меня в тупик, так предсказуемо для этой публики. Я понимал свою
роль, я любил своих фанатов, но иногда мне становилось интересно, они забывали, что мы
тоже люди? Потому что я не мог поверить, что кто–то, кто видел меня сейчас, посчитал бы,
что сейчас удачное время, чтобы подойти и попросить автограф. Но вот она, стоит здесь и
смотрит на меня снизу–вверх, как будто я только и жду подобного дерьма – реально, я же
должен ждать, правильно?
Господи, пульсация в моей голове была безжалостной, и я знал, что если скоро не
уберусь отсюда, то сойду с ума.
– Простите, просто…вы мой любимый актер, и сегодня мой день рождения, и Боже
мой, я не могу поверить, что действительно встретила вас, – глаза девушки блестели от
восторга, ярко–розовый румянец покрыл пятнами ее щеки, и я сразу же ощутил укол вины.
Я потер рукой голову и попытался улыбнуться.
– Что ж, с днем рождения….?
– Ой! Это – Аманда, – сказала она, и затем прикусила свою губу. – В смысле, я –
Аманда.
– С днем рождения, Аманда, – сказал я, кивнув, а затем забрал у нее ручку и бумагу. Я
начеркал быстрое послание и поставил подпись, а когда вручил блокнот обратно, она
положила ладонь на мою руку.
– Могу я еще вас обнять?
– Эм…конечно.
– Ой, спасибо, – ответила она, накидываясь на меня с объятиями. – «Похититель
счастья» – мой самый любимый фильм. Кажется, я раз сто его пересмотрела.
– Спасибо, он тоже один из моих любимых.
– И, эм, я просто хотела сказать, что… – она понизила голос, и я склонил голову,
чтобы расслышать ее. – Считаю вас с Диланом очень милыми. Ну, вместе.
Когда она отстранилась, я с трудом сглотнул. Это был первый раз, когда кто–то
помимо Шейн и остальных девочек, говорил хоть что–то, даже вполовину принимающее
наши отношения с Диланом, и меня поразили эмоции, вызванные единственной фразой от
незнакомки.
Я не мог подобрать слов очень долго, а затем умудрился сказать:
– Я очень ценю это.
Она ушла обратно к своему столику и с гордостью демонстрировала мое послание
группе, с которой обедала.
Однако, когда я направился к парковщику, любые сентиментальные чувства, которые
всколыхнулись во мне, были втоптаны в землю. Когда я шагнул на тротуар, по меньшей
мере, десяток или больше камер оказались перед моим лицом, такое множество вопросов
было выкрикнуто мне, что я едва расшифровывал их по отдельности.
– Эйс, ты бросил своих родителей на произвол судьбы, потому что они не одобрили
ваши отношения?
Такое ощущение, что я находился в центре урагана, фотографы окружили меня со всех
сторон, блокируя мне дорогу, что даже пришлось с боем пробираться сквозь них. Мое
терпение истончалось, когда я сказал:
– Пожалуйста, отойдите.
– Эйс, ты не боишься, что Дилан может использовать тебя из–за денег, после
детства в приемной семье?
Я остановился и просканировал море лиц, в поисках урода, который сказал это. Они
что, блять, серьезно несут эту херню?
– Мы можем только спросить у тебя…
– Убирайтесь с моих глаз, – зарычал я, поднимая руку вверх, чтобы блокировать линзы
камер, прямо на уровне глаз. Вспышки ослепляли, и в довершении всего этого, я не видел
ничего из–за людей, которые столпились вокруг меня и не давали даже шагу ступить. – Вам
стоит отойти или кто–то пострадает.
Я протолкнулся к водительской стороне своего внедорожника, и наплевал на то, что от
этого люди запинались назад.
Когда захлопнул за собой дверь и переключил коробку на «drive», я мог пробираться
только по сантиметру, из–за столпотворения вокруг машины. Все, что я мог сделать, –
вдавить кулак в сигнал и молиться, что у меня осталось достаточно терпения, чтобы никого