— Как же не хозяевами? Советы и колхозы распускают, землю раздают в пользование своим холуям, с казачками заигрывают, — рассказывала хозяйка, утирая вышитым полотенцем пот со лба.
— Как заигрывают?
— Возрождают дореволюционные привилегии, создают казачьи части. Кто вступает в них, тому землю, лошадь, амуницию и оружие обещают…
— Казаки попадают на эту удочку?
— В семье не без урода, — сказала Прасковья Ильинична, — те, кто прятал свою ненависть к нашей власти, теперь рады… Откуда-то появились бывшие полковники, есаулы и хорунжии. Мы уж забывать про них начали…
— Наверное, фашисты в своем обозе доставили? — высказала предположение Мария Ивановна.
— Всякие есть, которые и тут выжидали…
Конечно, Прасковья Ильинична не все знала о заигрывании фашистов с казаками, она говорила только о том, что видела вокруг себя, хотя ее наблюдения и были верны.
Но и то, о чем рассказывала Прасковья Ильинична, представляло интерес для советских разведчиков: перед ними была поставлена задача — выявлять предателей и пособников, активно сотрудничающих с оккупантами.
Она называла фамилии станичных атаманов, старост и полицейских, которые вместе с немцами расстреливали и вешали советских патриотов, наказывали розгами за малейшее ослушание и неповиновение; и, совсем доверившись, передала Марии Ивановне пачку собранных ею приказов и распоряжений, подписанных пособниками фашистов. Наступит день, и эти материалы очень пригодятся.
Хозяйка показала белокаменный особняк (до войны в нем находились контора и магазин сельпо), где немцы допрашивают и пытают арестованных. Маруся терпеливо наблюдала за особняком, пытаясь разгадать, кто расположился там: полицейский участок или абвергруппа-104, о которой говорил Ашихманов перед их выездом сюда.
Однажды, проходя мимо, она заметила: во дворе работают русские военнопленные: колют дрова, таскают воду, топят печи.
Маруся, беззаботно щелкая семечки, подошла к забору и обратилась к тридцатилетнему солдату в вылинявшем красноармейском обмундировании, стоявшему у калитки.
— Тут не больница случайно?
— Здесь не лечат, а калечат, — грустно пошутил пленный. — А ты откуда взялась, красавица?
Подошел второй, совсем молодой парень, белоголовый и синеглазый.
— Здешняя. А сколько вас тут?
— Шестеро.
— А чего вы такие покорные? — подзадоривала Маруся.
— А ты кто такая? Чего душу бередишь? Иди своей дорогой.
— Мне что? Нравится быть холуем — пожалуйста. — Изобразив обиду, Маруся повернулась и не спеша пошла вдоль улицы.
— Не сердись, приходи еще! — крикнул вдогонку молодой; тот, что постарше, ушел в сарай.
Маруся остановилась, подумала минуту и снова вернулась к забору.
— Как тебя звать?
— Миша… Михаил.
— А этот почему такой сердитый?
— Все мы тут такие. Не от хорошей жизни, а куда денешься?
— А здесь что, полиция, что ли?
— Вроде бы. По-ихнему — абвергруппа называется.
— А кто начальник над вами?
— Капитан Эгон Гиллербрандт, злой, как цепной кобель.
— Чего же ты к своим не уйдешь?
— Немцы же кругом, — с детской наивностью ответил парень.
— Ну, служи, коли нравится. — Маруся почувствовала, что и так уж нарушила пределы дозволенного. «Волков бояться — в лес не ходить», — утешила себя и пошла, не оглядываясь. Михаил долго смотрел ей вслед, соображая, кто эта девушка и почему она так смело разговаривала с ним; обычно местные люди стороной обходят белокаменный особняк: знают, какое учреждение размещается в нем.
В проулке, недалеко от дома Прасковьи Ильиничны, Маруся повстречалась с высоким черноволосым мужчиной, с наручной повязкой «полицай», гулко топавшим по иссохшей мостовой.
Маруся отвела взгляд: она слышала, что на пьяных, сумасшедших и бешеных собак лучше не глядеть, тогда они не тронут.
Мужчина, должно быть заглядевшись на красивую девушку, не сразу сообразил, что надо бы проверить, кто она такая. Отойдя метров пять, он вдруг резко повернулся.
— Девушка, остановись!
Маруся подчинилась: бежать от длинноногого вооруженного полицая было бессмысленно.
— Чего хочешь? — спросила с недовольством.
— Ты куда идешь?
— Домой.
— Что-то я тебя раньше не встречал здесь?
— Между прочим, я тебя тоже не видела, — с вызовом ответила Маруся.
— Я тут недавно.
— Поэтому и не встречались.
— Документы есть?
— Ты всегда так начинаешь знакомиться с девушками?
— Как?
— С документов. Знаешь, милок, если не хочешь иметь неприятных объяснений с Эгоном… — Маруся назвала начальника абвергруппы по имени, тем подчеркивая свою близость с ним.