Петушков не знал, что за ним с небольшим отрывом идут три тральщика взвода лейтенанта Савинова и что тот также выжидает подходящего момента для нападения на колонну. За Савиновым двигался танк командира роты старшего лейтенанта Старокожева, в котором, в соответствии с приказом Лукина, находился я как представитель командования полка в передовом отряде.
Достигнув Крюковщины, немецкая колонна повернула влево, на Гатное, видимо, держа курс к Васильковскому шоссе. «Торопятся проскочить, — мелькнула у меня мысль. — Ну, давайте, давайте… Только зря стараетесь».
Когда свет фар головных машин уперся в первые хаты на окраине села Гатное, даю команду ротному:
— Ракету!
Тот в вытянутой руке поднял над башней танка ракетницу и сделал выстрел. Зеленоватый свет выхватил из ночной мглы всю вражескую колонну разом. Убеждаюсь: сигнал понят. Доли секунды потребовались Петушкову, чтобы поразить выстрелом из пушки головную машину с автоматчиками. Еще один осколочный снаряд — и вторая машина разлетелась в куски. Движение вражеской колонны застопорилось. Теперь уже Петушков выпускает ракету, чтобы подсветить себе и Нагуманову. Фашистские солдаты и офицеры, истошно крича, соскакивают с машин и бегут врассыпную.
— Дави! — командует Петушков механику.
— Есть!
Чумилин резко прибавил газ, и две немецкие повозки поочередно превратились в лепешки под гусеницами танка. Петушков поджег снарядом оказавшийся поблизости бензовоз. Рассыпавшиеся искрами фонтаны горящего бензина, словно бенгальский огонь, ярко высвечивали цели, помогая ускорить разгром колонны.
«Тридцатьчетверка» Нагуманова и взвод Савинова по сигналу ракеты, выпущенной командиром роты, пошли стороной от дороги и на полном ходу врезались в центр растянувшейся вражеской колонны. А танк Петушкова упорно пробивался с ее хвоста, подминая под свои гусеницы автомашины, повозки, пушки, минометы. Паника в рядах противника усиливалась с каждой минутой. Поднялась беспорядочная стрельба. Часть гитлеровцев пыталась укрыться в ближайшей балке, но безуспешно: пулеметный огонь танков навсегда припечатал их к земле.
Я тут же отправил командиру полка по рации донесение о результатах наших действий.
Наутро перед жителями Гатного предстала картина полного разгрома отступавшей вражеской части: сотни трупов, разбитые, перевернутые машины и повозки, искореженные орудия валялись в балке и вокруг нее. В поле и вдоль дорог одиноко блуждали лошади с порванными постромками.
На рассвете 6 ноября наши танки вошли в окруженную густым лесом Боярку. Минных полей больше не встречалось. Я решил, что в условиях поспешного отступления противник вряд ли сможет где-либо поставить минное прикрытие, вплоть до Фастова. В одном из донесений так и сообщил о своем выводе командиру полка. И это в дальнейшем подтвердилось.
В тот момент мы еще не знали, что Киев освобожден. Но уже хорошо понимали, что гитлеровцам не удержаться в Киеве и что роль передовых отрядов, в составе которых действовали тральщики, при этом особенно важна: они должны были не допустить отхода противника и разгромить его колонны.
Нагуманову, у которого осталось всего три снаряда, Петушков приказал дождаться машин с боеприпасами в Боярке, затем догнать его по маршруту.
Разбрызгивая грязь, тральщик командира взвода помчался по лесной дороге и вскоре достиг большого села Глевахи, протянувшегося вдоль Васильковского шоссе. Здесь перед ним оказалась колонна немецкой пехоты с тремя самоходными установками. Петушков с ходу ударил из пушки по голове и по хвосту колонны. Шедший следом взвод Савинова подбил две самоходки, а третья позорно бежала, бросив свою пехоту. Гитлеровцы были смяты. Наши подоспевшие мотострелки захватили много пленных и трофеев.
Вскоре на юго-западной окраине Глевахи сосредоточился весь передовой отряд корпуса под командованием комбрига 56-й подполковника Т. Ф. Малика. Только танк Старокожева, где находился я, остановился по неисправности у северного въезда в это село.
Мы пытались связаться с Петушковым, танки которого вырвались вперед, но он почему-то не отвечал. Оказалось, у него вышла из строя рация. Позднее из его рассказа мы узнали, как в дальнейшем складывались боевые дела экипажа.