Я подошел к барной стойке, налил себе виски и спросил:
– Давно ты приехал?
– Пару часов назад. Успел насладиться приятной беседой с итальянкой.
В поместье полно скрытых за стенами коридоров, их в прошлом использовали слуги, чтобы переходить из комнаты в комнату и не мешать хозяевам. Ну и, конечно же, чтобы подслушивать. Джулиан – завсегдатай тайных ходов.
– Все еще бродишь по коридорам? – я поднес бокал к губам.
– Только когда оно того стоит.
Сделав глоток виски, я опустился на кровать.
– Тебе не следует здесь находиться. Я просил держаться подальше от Доунхилла, пока девушка остается в поместье.
– Не смог устоять, ты же знаешь, как это бывает. Очарование новизны…
– Ты обещал не вмешиваться.
– Не забывай, Олив – моя племянница. Я волнуюсь за ее образование.
– А где ты был, когда я нанял миссис Купер?
– Эта старая карга не смогла бы расшевелить даже самого похотливого мужчину во вселенной, – хмыкнул он.
– При чем тут это? – я нахмурился.
– Амелия так молода…
– Мисс Редигьери не ищет развлечений, она здесь для иных целей, – напомнил я, намеренно используя фамилию гувернантки, чтобы установить необходимую дистанцию.
– Она, может, и не ищет, зато их ищу я.
Я вскочил, подошел к нему и прорычал:
– Держись от нее подальше!
Джулиан поднял голову, чтобы встретиться со мной взглядом.
– Что же иначе ты сделаешь, брат? Запрешь меня на чердаке? – он встал и с вызовом посмотрел на меня. – Или побежишь к миссис Фуллер?
– Не провоцируй меня, Джулиан. Ты знаешь, на что я способен.
– Ради нее?
– Ради любого, черт возьми!
Несколько мгновений мы молча давили друг на друга взглядами: оба напряжены, оба во власти враждебности, которая между нами с детства. Первым отступил брат.
– Я постараюсь ее избегать.
– Ты должен уйти!
Джулиан подошел к двери, взялся за ручку, но прежде чем уйти, обернулся.
– Итан, наша проблема в том, что это ты находишься не в том месте. Ты можешь притворяться, что это не так, но в глубине души знаешь правду.
Глава 5
Амелия
Ночью не удалось сомкнуть глаз, то и дело ворочалась: может, из-за жесткого матраса или из-за страха перемен – я так и не смирилась в глубине души, что к ним не склонна. А может, все дело в Доунхилл-Хаусе и его странной атмосфере. Персонал здесь любезный: миссис Фуллер встретила меня с энтузиазмом – лучшего я и ожидать не могла, горничная Лиззи была со мной мила. А мистер Миллер, когда узнал, что мне не сообщили о новом месте работы, сразу же попытался успокоить. И все же в воздухе чувствовалось напряжение. Интересно, связано ли это со вспыльчивым характером хозяина дома?
Мистера Бердвистла я пока не поняла. Он обаятельный, но в то же время мнительный и, похоже, способен влиять на настроение окружающих. В его присутствии оказалось сложно сохранять спокойствие. А когда я стараюсь быть спокойной, эффект получается обратный – проявляются признаки логореи: многословие, быстрый темп речи. Как говорит Елена – включается защитный механизм. Я забрасываю людей вопросами, чтобы найти хоть малейшую точку соприкосновения, что угодно, лишь бы не молчать. Обычно мне удается взять себя в руки и снять напряжение, но с мистером Бердвистлом не получилось.
За ужином он явно почувствовал себя некомфортно. Наверное, из-за меня – такие люди, как мистер Бердвистл, не сидят за одним столом с подобными мне. Родители Матильды никогда бы не пригласили меня поужинать. Это не расстраивало – так устроен мир. Да, я жила в богатой семье много лет, но все равно принадлежала к кругу обычных людей.
Говорят, лев не разделит трапезу с зеброй, а зебра никогда не согласится пировать со львом. Зебра рискует быть съеденной, ведь у льва к ней только один интерес: утолить голод. Таков закон джунглей. Он работает и у людей: еда – не определяющий фактор, зато все остальное – похоже.
Хозяин поместья, наверное, не ожидал увидеть разговорчивого собеседника и оказался не готов завязать диалог. Скорее всего, он не привык общаться со слугами. Это наводит на мысль, что мистер Бердвистл тщеславен.
Я здесь всего день, нужно время, чтобы освоиться и понять, как в поместье все устроено. Вот бы Елена оказалась рядом. Мы живем вместе с восемнадцати лет, это Сара подтолкнула меня переехать в квартиру, чтобы я научилась самостоятельно себя обеспечивать. Для мачехи я в то время стала обузой, хотя нет – я ею была с самого начала. Только благодаря ее мужу я не попала в приют в три месяца. Но он и сам скоро ушел, да упокоится его душа с миром. Сара оставила меня у себя, потому что пообещала мужу позаботиться о любимой племяннице, но, как только появилась возможность, с радостью избавилась от меня, оказав, по сути, услугу – спасла от издевательств своих детей.