Неверно также полагать, что экономика Украины не справится с вооружением массовой армии. Гитлеру удалось вооружить вермахт за пять лет, почему же нацистская Украина не сможет? Тем более, что самым современным оружием её обеспечат те, кто вооружает террористов в Сирии, например. Американское передовое вооружение продаётся Саудовской Аравии, а та продаёт её ИГИЛ. Почему же подобная схема невозможна с нацистской Украиной? Можно быть вполне уверенными в том, что пяти лет вполне хватит, чтобы прекрасно вооружить украинскую нацистскую армию.
Но этого мало. За пять лет будет подготовлен солдат украинского нацистского вермахта, безмерно гордый тем, что он принадлежит к избранной расе господ, полный решимости отдать свою жизнь за "украинского фюрера" и "р╕дну неньку Укра╖ну". Вспомним снова, что боеспособность войск германского вермахта во многом происходила из языческой веры в превосходство арийской расы над всеми остальными. Это сейчас боеспособность разутых, раздетых и голодных украинских войск, брошенных в пекло войны на Донбассе, близка к нулю. А вот когда под ружьё встанут скакуны, выросшие на нацистских идеях украинского превосходства, хорошо вооружённые, сытые и одетые, да с тупым фанатизмом в башке... В общем, нам будет, с чем сравнивать.
Можно сколько угодно стебаться по поводу угроз недалёких майдаунов о проведении ими победного парада в Москве. Да, только свидомые сумасшедшие могут сейчас мечтать о победном марше бандеровцев по России. Но нацизм тем и отличается от либерального рационализма, что ставит перед собой кажущиеся невыполнимыми цели. Кто ожидал, что армия либеральной Франции развалится через месяц после вторжения вермахта? Вспомним, как совершенно неожиданно для советского руководства началась Великая Отечественная война, хотя о неминуемом столкновении с фашизмом знали ещё с середины 20-х годов.
Языческие корни нацизма.
Антироссийская политика либерального Запада сделала приход к власти нацистов на Украине неизбежным. В этой связи необходимо ещё раз уточнить, что есть нацизм, поскольку идеология либерализма (хоть правого, хоть левого толка) так и не смогла недвусмысленно определить это понятие.
В лагере коммунизма советские философы считали, что нацизм есть порождение монополистического капитализма, что нацизм есть власть тупого лавочника или мелкого торгаша, возомнившего вдруг себя сверхчеловеком. И никто из советских учёных как будто не замечал, что нацизм никогда не ставил перед собой задачи экономического первенства. Ведь никто из германских нацистов не говорил о повышении жизненного уровня населения, как о первостепенной задаче. Гитлер в своей "борьбе" провозглашал стратегической целью не повышение жизненного уровня немцев, но "тысячелетний рейх", который должен стать хозяином мира. Не ради лишнего куска хлеба храбро сражались "истинные арийцы", но ради господства германской нации над всеми народами.
А западные философы не нашли ничего умнее, как просто обозвать коммунизм и нацизм тоталитарными режимами, и на этом закончить исследования. Ничего тупее, чем формальное приклеивание ярлыков, придумать нельзя в науке. Ведь тоталитаризм - это лишь один из способов управления обществом и государством, и на разных этапах истории, тоталитаризм, как способ управления, не раз применялся во многих странах. И если говорить о "самом тоталитарном режиме в истории", то одним из первых претендентов на это звание нужно признать, безусловно, тоталитарное господство католической церкви в Средневековой Европе.
Изначальная ошибка современной политологии (основанной на принципах либерализма) заключается в том, что национал-социализм всегда рассматривался политологами только как некая политическая сила. К нацизму либералы относятся как к политической партии, использующей "крайний национализм". И здесь возникает проблема: где та черта, после которой национализм превращается в нацизм.
Если мы будем анализировать историю превращения национализма в нацизм с либеральных позиций, тогда нам никак не найти эту "линию раздела" между национализмом и нацизмом. Но если мы откажемся от либерализма в науке, тогда вопрос о черте решается очень просто: национализм общества, где сохраняются религиозные ценности мировых религий, не перерастает в нацизм.
Мировые религии исходят из главной идеи человеческого общежития: все люди мира братья и равны перед Единым Богом. Никакой человек не может быть рабом другого человека - это главнейшая ценность мировых религий. Вот почему национализм в христианском обществе, например, не может превратиться в нацизм, поскольку христианский национализм не делит людей на господ и рабов.
Но если в каком-либо обществе разрушается вера в Единого Бога, если в обществе начинают царствовать атеизм и религиозные извращения, что происходило в Европе в Новое время, начиная с эпохи Возрождения, тогда возникают все предпосылки для появления языческих представлений исключительности "избранного" народа. Язычество тем и отличается от мировых религий, что разделяет непримиримо всех людей на "достойных властвовать" господ и на "всех остальных" - на рабов.
Либеральный национализм старается обращать все международные связи в свою пользу, но он допускает существование аналогичных национализмов по соседству и стремится установить с соседями деловые отношения. Он ограничен в своих притязаниях к соседям принципами гуманизма, веротерпимости, христианскими ценностями.
А нацизм, основанный на принципах и ценностях язычества, не терпит равноправия со своими соседями, так как считает за "настоящих людей" только представителей своей языческой веры, а всех остальных полагает "унтерменшами", "недочеловеками", "ватниками и колорадами". Нацизм тем и отличается от национализма, что, раз возникнув, не успокоится до тех пор, пока не подчинит себе силой оружия весь мир.
Конечно, надо понимать, что вышесказанное бывает порой очень далеко от действительности. И мы можем видеть в истории, как представители одной мировой религии уничтожали представителей другого единобожия, как верующие одной и той же мировой религии резали друг друга в нескончаемых войнах. Однако, все эти факты говорят не столько о порочности религии единобожия, сколько о примитивном понимании человеком Бога и формальном отношении к вере в Него. Эти факты говорят о том, что человек, по существу, в Бога Всеобщего так никогда до конца и не верил, а только "изображал" веру для своей выгоды. Но всё это, конечно же, не отменяет принципиальную противоположность язычества и единобожия по отношению к человеку.