Розина подняла подбородок и смерила его холодным взглядом.
— Не думаю, что нам стоит продолжать этот разговор, сэр Джон. Полагаю, мы скоро будем дома.
Сэр Джон отпрянул. Увидев перед собой не школьницу, а надменную молодую женщину, он пришел в легкое смятение.
— Простите, я не предупредил, — сказал он. — Мы едем не к вам домой, а сразу на вокзал, чтобы успеть на лондонский поезд. Я взял на себя смелость попросить одну из горничных собрать все ваши вещи, и сейчас мы везем чемоданы с собой.
Розина почувствовала укол разочарования. Она предпочла бы заехать домой и подыскать надежный тайник для вещей мисс Дрейкотт.
Впрочем, по некотором размышлении Розина решила, что лучше держать их при себе.
Мысль о Лондоне ее приободрила. Там ждут мама с папой и треволнения выборов. Столько событий обрушится на нее, и, быть может, тяжесть на ее сердце найдет хотя бы маленькую отдушину.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Остаток пути они избегали болезненных тем, держась более спокойной гавани политики.
— Когда именно состоятся выборы? — спросила Розина.
— Вероятно, не раньше чем через несколько месяцев.
— Несколько месяцев? Так долго? Но ведь если парламент распустили…
— Еще нет. Даже потерпев крах, премьер-министр Дизраэли продолжает цепляться за свое кресло. Сейчас рассматривается очень важный для парламентской реформы законопроект. По нему предоставляется право голоса людям, которые раньше его не имели, и разбиваются некоторые крупные избирательные округа на более мелкие.
— Изменятся избирательные округа? — эхом отозвалась встревоженная Розина. — Ваш и папин?
— Как вам известно, за ним закреплен Восточный Грэдли, а за мной Западный. Теперь появится новый округ — Южный Грэдли, сформированный частично моими и частично его избирателями. Однако нам ничего не грозит. Жители Грэдли единодушно поддерживают нашу партию, и, кого бы ни назначили кандидатом от нового округа, он без труда получит место в парламенте. Дело в том, что этот закон нужен обеим партиям, и они не распустят парламент, пока его не примут. Тогда за победу в выборах будут бороться уже по новым правилам.
— Как досадно, что приходится ждать.
— Будьте терпеливы, горячая головушка. К осени будут вам выборы. Ваш отец доволен задержкой, поскольку она дает нам время подготовиться, а не втискивать все в три недели, как это бывает с большинством предвыборных кампаний.
Последовало несколько неловкое молчание, и сэр Джон добавил:
— Так как наши округа находятся по соседству и многие планы мы разрабатываем вместе, ваш отец любезно предложил мне погостить в вашем доме, пока не пройдут выборы. Надеюсь, вы не возражаете?
Было время, когда возможность видеть сэра Джона каждый день привела бы Розину в восторг. Теперь же он казался девушке одним из врагов и заслуживал почти такого же сурового порицания, как и мужчина, погубивший ее подругу.
Но решать было не ей, поэтому она вежливо ответила:
— Я бы ни в коем случае не стала перечить распоряжениям отца. Совершенно уверена, что он сделал мудрый выбор.
Сэр Джон вздохнул.
— Боже правый. Предчувствую, что лето будет очень холодным…
Розина ничего не ответила, а через несколько минут поезд остановился на лондонском вокзале. Проблема найти кеб избавила молодых людей от необходимости продолжать разговор.
Через час они остановились у большого дома в фешенебельной части Лондона, называемой Белгравия, где жили Кларендоны.
Родители встретили Розину с радостным изумлением. Сэр Джон объяснил, что девушка стала свидетельницей неприятного инцидента в школе и ее отослали домой, чтобы она пришла в себя. Затем он тактично оставил Кларендонов и поднялся к себе в комнату.
Горничная подала в библиотеку чай с пирожными, и Розина с жадностью принялась за еду.
— Сэр Джон поживет у нас некоторое время, дорогая, — объяснил отец.
— Да, папа, он уже сказал мне.
— Думаю, тебя это порадует, — с лукавой улыбкой добавил он. Сэр Элрой был наблюдательным и добродушным человеком.
Однако теперь ему пришлось признать, что прежняя его девочка исчезла. Теперь на него с холодным удивлением взирала исполненная достоинства молодая женщина.
— Неужели, папа? Почему ты так думаешь?
— Ну, я знаю, что он всегда тебе нравился.
— Я всегда была с ним вежливой.
— Полно, только не говори, будто ты не замечала, что он очень красивый молодой человек, — шутливым тоном сказал сэр Элрой.
— Меня его внешность нисколько не интересует.
Перед лицом этой царственной, оскорбленной особы сэр Элрой сообразил, что оступился, хотя и не понял, в чем его ошибка.
— Э… я просто хотел сказать, что… когда юная леди… то есть…
Он смолк, и наступило неловкое молчание. Розина схватила отца за руки.
— Папа, дорогой, позволь попросить тебя никогда больше не вести подобных речей. Если об этом узнает сэр Джон, мое положение сделается невыносимым.
— Кроме того, это будет совершенно неуместно, — вмешалась мать. — Уверена, сэр Джон блестящий молодой человек, по-своему очень хороший, но…
Леди Кларендон нахмурилась, показывая, что питает в отношении дочери гораздо более высокие амбиции. В то же время она едва заметно кивнула Розине, давая знать, что сама разберется с отцом. Сэр Элрой, поставленный на место своими дамами, покорно смолк.
Когда все выпили по чашке чая с ячменными лепешками, натянутость прошла и хозяин дома почувствовал, что можно снова заговорить.
— Следующие несколько месяцев обещают быть очень насыщенными, и я рад, что ты будешь дома, когда мы всерьез начнем предвыборную кампанию.
— Сэр Джон уже объяснил мне, что голосование отложат до осени из-за реформы, — сказала Розина.
— Верно. Появится так много новых избирателей, что агитацию нужно переосмыслить. Джон разработал план действий, который потребует очень серьезных усилий. Эти выборы будут жизненно важными, и в ближайшие несколько месяцев думать о чем-то другом просто не останется времени.
— Ничего подобного, — возмущенно перебила его леди Кларендон. — У Розины скоро первый бал, и это так же важно, как выбрать, кто будет управлять страной.
Сэр Элрой взмолился о прощении и пообещал помнить об этом. Однако Розина, с нетерпением ожидавшая начала кампании, поддержала отца.
— Ты действительно думаешь, что мы победим, папа?
Говоря «мы», девушка имела в виду Либеральную партию. Сэр Элрой был ее выдающимся членом и занимал от нее кресло в парламенте.
Но кроме того, Розина говорила о маме и себе самой. Политика была семейным делом.
Сколько Розина себя помнила, она всегда дышала воздухом политики и слушала, как ее каждый раз обсуждают за столом. В возрасте, когда другие девочки играли в куклы, она уже знала, кто у власти, кого отстранили, у кого хорошие перспективы, кто кому насолил, чей законопроект пройдет, а у чьего нет ни единого шанса.
— Обязательно победим, дорогая. У нас с мистером Гладстоном было несколько очень интересных встреч…
— Ах, милый дядя Уильям! Как он?
— Потирает руки в предвкушении работы. И, между нами говоря, прозвучали некие предположения…
Сэр Элрой замолчал и ни с того ни с сего смутился.
— Ты станешь министром в новом правительстве? — взволнованно спросила Розина.
Отец приложил палец к губам.
— Давай считать цыплят по осени, дорогая.
— Но папа, сколько цыплят высиживает эта конкретная курица?
В глазах сэра Элроя вспыхнул огонек, но он больше ничего так и не сказал.
Следующие несколько дней Розина просто наслаждалась тем, что она дома. Они отправились с мамой по магазинам и купили ей изящную шкатулку с ключиком, который надежно ее закрывал.
— У меня была такая шкатулка, — лукаво заметила леди Кларендон. — Я хранила в ней письма от поклонников.
— Но, выйдя за папу, ты, разумеется, все их уничтожила, — сказала Розина.
— Вон там есть прелестный шляпный магазин, — торопливо увела разговор в сторону мать. — Давай-ка в него заглянем.