Что хуже участи и не могло уж быть.
Такую боль в словах не передать,
И не дай Бог её почувствовать кому-то.
Волк жизнь свою мечтал отдать,
Чтоб для любимой наступило утро.
Но смерть сама решает, с кем ей быть,
Трофеями своими не торгует.
Нельзя вернуть… Нельзя забыть…
Здесь правила она диктует…
И вот опять…как прежде одинок…
Всё снова стало на круги своя.
Свободой обреченный серый волк
Без воли к жизни, без смысла бытия.
Померкло солнце, небо стало чёрным,
И в равнодушие окрасился весь свет,
С тоской навеки обручённый,
Печали принявший обет,
Зверь ненавидел этот мир,
Где всё вокруг – напоминанье,
О той, которую любил,
С кем вместе жил одним дыханьем,
С той, с кем рассветы он встречал,
И подарил всего себя,
Ту, что навеки потерял,
И память, лишь о ней храня,
Волк день и ночь вдвоём с тоской
Как призрак по степи блуждал,
Не видя участи иной,
Он смерть отчаянно искал.
Зверь звал её, молил прийти,
Но слышал эхо лишь в ответ…
Забытый всеми на пути,
И жизнь ушла, и смерти нет…
Так ещё долго в час ночной
Уставший путник слышал где-то
Вдали печальный волчий вой,
По степи разносимый ветром.
И только спустя годы,
Перед самой смертью,
Зверь, видя облик волчицы молодой,
Едва дыша, молил Богов,
О жизни новой и совсем иной…
— Я так счастлив, встретить тебя… вновь, — разрывает повисшее в воздухе молчание Гор, не сводя блестящего влагой взгляда с возлюбленной.
— Я ждала тебя, — улыбается Ди, также сдерживая слезы радости.
— Сквозь века, невзирая на время и расстояние, какую бы сущность ни приняло тело, я найду тебя! — в унисон звучат два красивых бархатных голоса, пронзая повисшую лесную тишину.
— В этот раз всё будет иначе, Алана, моей силы хватит, чтобы удержать тебя рядом в роковой момент, — смело заявляет Амиран, сокращая расстояние до одного шага, и смотрит в такие родные глаза напротив.
— Ты прав, Амиран, сейчас всё иначе. Я киллерша и могу за себя постоять, хоть с этой профессией и покончено. Потому что теперь мой дом здесь, — парирует Алана, доставая из кармана снимок охотничьего домика, и Амиран всё же отводит взгляд, смотрит на него с минуту и неожиданно заливается заразительным смехом на всю округу.
— Тогда рад знакомству, мой таинственный сосед по жилплощади.
— Вот и сложилось всё в одну картину, — заявляет блондинка и, подмигнув, улыбается хитро. — Тогда, может?
— С удовольствием, — с хищным блеском в глазах соглашается Амиран, и в тот же миг оба срываются с места.
С диким удовольствием и возгласами счастья они несутся вперед, утопая в снежных сугробах почти по колено, однако, сбавлять скорость возлюбленные даже не думают. Потому что их волчье нутро так давно чахло взаперти по глупости «хозяев», а теперь, вырвавшись наружу, ликует всей душой.
Спустя час, набегавшись по округе, молодые люди падают спиной в снег и полной грудью вдыхают морозный воздух, точно зная, что простыть им не суждено. Амиран приподнимается на локтях и, нависнув над неподвижно лежащей девушкой, с топящей сердце нежностью смотрит в глаза, всё ещё не веря, что они, наконец, вместе. Алана без слов понимая мысли любимого, протягивает ладонь к его лицу и, ласково проведя по точёной скуле вверх, зарывается пальцами в волосы цвета платины и притягивает Амирана ближе. Два дыхания сливаются в одно, а прохладные губы утопают в самом нежном и желанном поцелуе, соединяя два любящих сердца навеки вместе.