Я и Жорик хмуро молчали. Только Васян всю дорогу ворчал о садистских забавах эльфов, и о том, что он не желает в них участвовать. Потом причитал, что не хочет помирать девственником, затем переключился на Ариэль:
– Никогда я этих баб не пойму! 'Василий – красивое имя, звучит очень романтично'! – пропищал он, неумело подражая голосу Ариэль. – 'Ты такой галантный'! Их даже старикан Фрейд так и не понял, а куда уж мне! А я, между прочим, всю жизнь мечтал переспать с эльфийкой!
– Слушай, может хватит уже! – не выдержал я. – Кажется, у нас сейчас есть проблемы посерьёзней!
– Да! – добавил Жорик – Я, например, уже кушать хочу…
***
В зиндане поджидал сюрприз. Сюрпризом был широкоплечий коротышка, с густой, рыжей бородой.
Одет в кожаные штаны и зелёную рубаху, распахнутую на широкой волосатой груди. Он сидел на моём рюкзаке и сосредоточенно разглядывал извлечённый оттуда плеер.
– Интересная вещица, – задумчиво пробасил наш новый сокамерник.
– Кто такой?! – не предвещающим ничего хорошего тоном спросил Васян.
– Хм… тонкая работа… хитро устроена, – не обращая внимания на Стольника, гнул своё коротышка.
– А ну отдай плеер, козёл!
Отказ Ариэль и предстоящее рандеву с Джарлаком настолько разозлили Василия, что он кинулся вперёд с явным намереньем подраться. Коротышка вскочил на ноги, и оказался не таким уж коротышкой. Мощные руки толкнули Стольника, и тот стёк по дальней стене. Мы испугано уставились на друга – не вышибло ли из него дух от такого удара. Слава Богу, Васян был жив, о чём свидетельствовала вздымающаяся грудь, но прибывал в глубоком ауте.
– Ладно, можешь оставить эту 'вещицу' себе, – осторожно сказал я, сделав кое-какие выводы.
– Вот это другое дело, – заулыбался бородатый. – А-то сразу обзываться!
Мы с Жориком настороженно смотрели на нового соседа – от такого типа всего можно ожидать.
– Гном Дитер, сын Балина, – торжественно представился он.
– Георгий, сын Геннадия, – сказал Жорик, протягивая руку. Гном пожал её так, что у пухлого покраснело лицо, и выпучились глаза.
– Пётр, – сказал я. – Только я руки после столовой забыл помыть.
– Это – ничего, – ответил гном, и я испытал то, что пережил Жора. Надеюсь, через неделю-другую рука отойдёт…
– А чё это ваш хлюпик – злой такой? – спросил Дитер, указывая толстым, похожим на сосиску, пальцем в сторону Васяна. Тот валялся там, где упал, и приходить в себя пока не собирался.
– Его эльфийка отшила, – пояснил Жорик.
– А… ну, это понятно, – ухмыльнулся гном. – Эльфийку соблазнить – это вам не в бочку пердануть! Они любят настоящих мужчин – бородатых, потных и кривоногих! В общем, таких, как Я! – Дитер выпятил мощную грудь.
– А здесь какими судьбами? – поинтересовался я у альфа-самца.
– Обвинили в покушении на командора Элеондила.
– И как, удалось?
– Что удалось?
– Покушение.
– Какое покушение?
О нет! Только гнома с быстропрогрессирующей амнезией нам не хватало!
– Ты же сам секунду назад сказал, что ты здесь за покушение на командора!
– Да на хрен он мне сдался! – закричал гном. – Это он и придумал, выкормыш пёсий! Я просто на свидание пришёл…
– К командору?!
– К эльфийке, дурья твоя башка! Я эльфиек страсть как люблю!
– И что, поймали? – сочувственно спросил Жорик.
– Поймали, – вздохнул гном. – Замаскировался я под эльфийского воина. Спалили.
– Как?!! Ты же вылитый эльф! – съязвил я.
Лицо неудавшегося эльфа погрустнело.
– Бороду плохо спрятал!
Мы с Георгием схватились за животы. Даже в такой безрадостной ситуации как наша, мы не смогли удержаться от смеха. Дитер тоже улыбнулся. Он начинал мне нравиться, несмотря на то, что вломил Стольнику (в конце концов, тот сам виноват). Гномья свойская простота и харизматичность подкупали.
– Вот теперь приговорён к смертной казни через Джарлака, – проскрежетал зубами Дитер, в сердцах рубанув широкой ладонью воздух.
– Да не переживай, все там будем, – многозначительно изрёк Жорик.
Ответить гном не успел. Сверху послышалось:
– Дитер, сын Балина – на выход!
Спустили лестницу.
– Ну, не поминайте лихом! – попрощался плечистый коротышка. На его лице не появилось и тени испуга, лишь в глазах промелькнула грустинка. – Пламенная Борода ждёт меня, чтобы заключить в объятия! Вот только не думал, что путь к нему будет лежать через эту мразь.
У меня всё внутри словно кулаком сжало. Было трудно поверить в то, что сейчас этого гнома – такого открытого и жизнерадостного, бросят в чрево мерзкой твари. Что он исчезнет там навсегда.
А ведь подобная участь ждёт и нас.
***
Немного позже решётка снова приоткрылась.
Моё сердце заколотилось в бешеном ритме. Неужели и наш черёд настал?!
Жорик весь побелел, пухлые губы задрожали.
Но вместо лестницы, в яму сбросили какой-то сверток. Когда я развернул его, настроение Жоры резко улучшилось. Там была еда.
А вот моё настроение резко ухудшилось (хотя, казалось, куда уж дальше?!). Какого чёрта?! Нас что больше не поведут в столовую? Как же мы тогда слиняем?! Если нас не будут выпускать из ямы, то шансов на побег вообще нет!
– Эй, почему нас не повели в столовую? – крикнул я.
– На вас поступают жалобы, – послышался сверху голос, принадлежавший не Чебурашке. У того писклявый, а этот более мелодичный. – Ваш провожатый сказал, что вы пытались уговорить его отпустить вас. Будете есть в яме.
– Сдал нас Чебурашка, – сплюнул я. – Вот же уродец краснощёкий!
Жорик меня уже не слушал.
– Может, попробуем привести Стольника в чувства? – предложил я.
– Делать это сейчас – бесчеловечно! – воскликнул Жора. Он уже расправился со своей порцией и как раз нацеливался на долю Василия. – Будет гораздо лучше, если его бросят в пасть Джарлака, в бессознательном состоянии. Тогда Васька не почувствует боли.
***
Когда Стольник очнулся, он первым делом закричал:
– Где эта сволочь?! Где этот прыщ?! Он использовал грязный приём, так бы я его уделал!
– Не кричи. Его увели, – ответил Жорик.
Стольник уставился на свёрток, в котором была еда. Теперь там остались лишь крошки и пара обглоданных костей.
Перехватив взгляд Василия, Жора покраснел и затараторил:
– Кстати, этот гном отобрал и съел весь наш ужин. Мы не могли ничего поделать. Он сказал, что если мы не отдадим ему еду, он поужинает тобой.
Васян сжал кулаки, глаза полыхали огнём ярости:
– Эх, жаль, я не успел добраться до этой прожорливой скотины!
– Да ладно, остынь, – вздохнул я. – Он оказался не таким уж плохим парнем.
– Чего?! Этот 'неплохой парень' отобрал у вас еду и меня вырубил – подло, из-под тишка! Урод он!
– Остынь, его возможно уже нет в живых.
Стольник не стал спорить, что бывало с ним нечасто. Ударив кулаком в земляную стену ямы, чтобы выпустить пар, он предложил:
– Ладно, хрен с ним! Давайте обмозгуем, как нам выбираться из этой дыры.
***
Как и обещал Чебурашка, уснуть не удалось. Да и какой тут может быть сон? Рассвет с каждой секундой всё ближе, а мы ничего не в силах предпринять! Я готов был орать от неумолимой безысходности. Перед мысленным взором постоянно появлялась жуткая пасть, усеянная острыми зубами.
Джарлак! Эта тварь оказалась ужаснее всего, что мы когда-либо видели.
– Надо что-то придумать! – снова и снова повторял Василий. – Я не хочу закончить свой жизненный путь в зубастой кишке!
Жорик устало приподнялся, он выглядел сломленным:
– Что тут придумаешь? Всю ночь думаем, а толку?
– Пухлый прав, – уныло согласился я. – До решётки нам не добраться – высоко. Так она ещё и заперта. К тому же, охранник яму стережёт… Может быть, утром, когда нас поведут на казнь, удастся что-нибудь сделать.
Все отлично понимали, что утром шансов на побег будет не больше, чем сейчас, но что мы могли? Оставалось только ждать и надеяться на чудо.
А до рассвета было уже совсем близко. Мы молчали, свет луны падал на хмурые лица. Сверху доносились ночные шорохи, стрекот сверчков, несколько раз ухнула сова.
Вдруг, издалека послышались злые голоса и шум возни. Звуки приближались. Вот уже стало возможно различить отдельные фразы:
– …ух, и здоровый!
– Шевелись, дубина!
– Г-р-р-р-р!
– Дёрнится, стреляй ему в ляжку!
– Г-р-р-р-р!
– Ты мне порычи! Захотел тисовой стрелы отведать?!
Решётку отворили. На миг что-то крупное заслонило лунный свет, и стало совсем темно. Затем в яму свалилось нечто напоминающие мешок с картошкой. Причём очень большой мешок! Сразу стало тесно. Клацнула закрывающаяся решётка.
Георгий включил фонарь и осветил гигантскую тушу.
Насколько я разбираюсь в фэнтези, на этот раз мы столкнулись с троллем. Он был даже крупнее Жоры. Кожа серая, словно камень, лоб низкий, башка лысая, лишь посередине чёрный ирокез, как у панка.
– Вырубился, – сказал я.
– Потому что, парашют забыл раскрыть, – пошутил в своём стиле Васян.
– Бедняга. Ему, должно быть, больно, – Жорик поставил фонарь и легонько похлопал тролля по щекам. Маленькие, злобные глазки медленно открылись.
– Еды! Хочу жрррать!!! – были его первые слова.
– И я хочу, эльфы – гады – не кормят! – сочувственно сказал Георгий, он – наивный, думал, что нашёл собрата по разуму.
– Ты меня не так понял, сопляк! Еда – это ты!!! – рявкнул тролль и вцепился зубищами Жоре в предплечье.
Пухлый истошно завизжал.
Васян и я не ожидали такого поворота событий. Однако мы уже начали привыкать к суровым законам параллельного мира, поэтому сработали очень оперативно. Я вскочил троллю на спину, ухватившись за толстую шею, и начал душить. А Стольник, тем временем, пинал его по почкам, чаще попадая по мне.
Жорик вырвал слегка пожёванную руку и ударил лбом, целясь в переносицу тролля. Но в последний момент тот чуть наклонился, и удар пришёлся лоб в лоб. Для несчастного Жорика это было равносильно тому, что бить головой в бетонную стену. Картинно раскинув руками, он упал на спину и отключился, а тролль даже не почувствовал удара.
Оставшись вдвоем против этого амбала, мы поняли – придётся тяжело. Но тут Васян проявил находчивость, вспомнив про увесистый шахтёрский фонарик, стоявший неподалёку и частично освещавший поле боя. Схватив его, Стольник нанёс сокрушительный удар по огромному затылку. Тролль осел прямо на Жору.
– Кажется, ты его укокошил, – прошептал я.
– Ничего, плакать не буду! – ответил Василий.
Пришедший в себя Жорик с трудом выкарабкался из-под лежащей на нём туши. На него было жалко смотреть: глаза шальные, а на лбу уже начала вздуваться шишка.
Тролль хрипло застонал.
Живой!
Мы испугано переглянулись.
Бугай сделал попытку приподняться.
– Еды! – начал он старую песню.
– DejaVu. – пробормотал Стольник. Он взял разбег (насколько это было возможно в яме) и, со всей дури, словно футболист, пробивающий пенальти, пнул по громадной башке. Тролль перестал стонать. Зато теперь застонал Василий. И повалился, баюкая отбитую ступню.