Симпсон направил письмо на экспертизу. Графологи определили большое сходство с почерком Лены. Я на свободе. Симпсон приносит мне свои извинения и просит не слишком сильно бить его в прессе. Он уверяет, что находился под влиянием полицейских. Я похлопываю его по плечу, уверяя, что не сержусь на него. Прошу у него на память копию письма Лены.
В коридоре меня окружают друзья-журналисты, радостные и ожидающие моих заявлений. За тридцать семь дней у меня было время подготовиться к этой партии.
– Я не предвидел такого, – говорю я со слезами в голосе. – Прежде всего я хотел бы поблагодарить всех вас за вашу смелую и независимую журналистскую работу. Без вашей помощи, даже будучи невиновным, я бы не вышел.
Делаю небольшое отступление.
– К счастью, в нашей стране пресса свободна. Я хочу сказать, что не сержусь ни на кого – ни на полицейских, ни на судью, которые, в конце концов, выполняли свою работу. Просто я хотел бы воспользоваться всем этим, чтобы сделать последнее заявление: драма, которую я уже пережил, в данный момент продолжается для одной слабой, но отважной женщины. Она находится в тюрьме уже пять долгих лет. Как вы, наверное, уже знаете, я пишу книгу на эту тему. Так же, как и со мной, над ней тяготеют серьезные обвинения. Но, как и в моем случае, однажды в кабинет судьи может прийти письмо. Эту женщину зовут Матильда Виссембург.
И очень достойно я заканчиваю словами, идущими от самого сердца:
– Помогите ей.
Гром аплодисментов. С глазами, полными слез, я шепчу:
– А сейчас я хотел бы вернуться к себе, я устал.
Сажусь в автобус. Не хочу никого видеть. Матильда на небесах. Говорю ей, чтобы она не плакала. Пассажиры автобуса принимают меня за сумасшедшего, привыкшего разговаривать с самим собой. Устраиваюсь у себя в кабинете и достаю свою ручку. Разглядываю печь напротив супермаркета. Матильда вопросительно смотрит на меня. Она все поняла. Улыбается. Перечитываю письмо из Калькутты. Как и каждый вечер, в печи жгут картон и струи дыма устремляются в небо. Лене было только двадцать четыре. Она хотела встретить настоящего мужчину. Я не могу оторвать глаз от клубов дыма, устремляющихся в небо.
Лена хотела пылать.
Именно это сейчас с ней и происходит.