— А командование? Правительство? Президент? — спрашивали у комбата. Тот ходил взад-вперед по мокрой траве, раскуривая отсыревший фильтр.
— Объявлена всеобщая мобилизация. Ситуация под контролем, мы поддерживаем связь с центром. Генерал Власов говорит что это заслуга во многом наших военных спутников. Больше я не знаю ничего.
Вскоре ему доложили, что можно двигаться дальше. Брезент сняли, подул свежий ветерок, лица обидчиков стали видны. На Паука злобно смотрел прыщавый рыжий черт с опухшим носом, и еще двое, татарва, грызли семечки. Паук где-то читал, что если смотреть в глаза противнику он тебя зауважает. Их ротой командовал какой-то вертлявый усатый офицер, у него еще был тик правой скулы. Едва они подъехали к точке высадки, офицер приказал, чтобы дивизия выстроилась в заградительную линию — растянулась на отрезке в километр. Рядовых заставил рыть окопы, а сам удалился в палатку с двумя другими офицерами. Паук ковырял каменистую землю, все повторяя про себя: война, война, ракеты. Канонада стихла.
Подошел ротный, назвал фамилию:
— Тебя Тарасов вызывает.
В палатке воняло соляркой и авиационным спиртом, сам Тарасов двигал стаканы и мотал головой в разные стороны. Сослуживцы его, видимо уже расслабились, развалились на кушетках, слушали сводки с фронтов. Тарасов рыгнул и только потом смог выдавить:
— Пойдешь в разведку с Майковым и Ломовым. Задача: установить численность и….и степень вооружения…п-противника. Задача ясна?
— Так точно.
В палатку втиснулись татарин и рыжий, прибыли, мол, по вашему приказу. Паук сжал кулаки. Рыжий оказался сержантом, его Тарасов назначил командиром разведотряда. Паук не знал, что его ждет, он старался быть готовым ко всему. Он будет действовать по уставу.
Над полем кружили стайки птиц. Свежий прохладный воздух щекотал легкие. В такие часы будет приятно умереть. Но я подороже продам свою жизнь. Мы идем вереницей, я посередине, черножопая сволочь дышит в спину, рыжий сержантик топает впереди. Сержантику лет двадцать.
У края лесополосы двое солдат стояли на посту.
— Мы на разведку, — сказал рыжий, — Если через два часа не вернемся, доложите командованию.
Один из солдат, с нескладными чертами лица, кивнул.
— Вы поосторожнее. Я с выжившими из 120-ой роты говорил, и слышал, что они вооружены какой-то супертехникой.
— Ничего, меня в учебке и на диверсанта тоже готовили, — он повернулся к Пауку и татарину, — За мной.
Шли минут десять по нейтральной зоне. Рыжий отдал приказ привести оружие в боевое положение. Паук взмок от пота, ощущая нестерпимую боль в животе. И позывы. Они переоделись в камуфляжную форму — "зеленку". Дальше двинулись перебежками. Татарин перестал улыбаться.
— Нападение противника вероятнее всего ночью, — шепнул рыжий, впервые обратившись к Пауку, — Днем идут приготовления. Ты чего какой набыченный, фраер? Обиделся что ли? — и указал на него татарину: смотри. Тот произнес что-то на своем языке. Очевидно ругательство.
— Твое дело командовать, сержант, — сказа Паук, — И попробуй у меня что-нибудь выкинуть.
— Ого, как зачирикал! Угрожаешь, рядовой? А нас больше. Скажем, что ты попытался дезертировать, — рыжий улыбался, — Нервишки пошаливают, а, фраерок? Ладно, расслабься. Нам еще дело делать.
Рыжий сверился по карте, и определив направление, повел их на юго-запад. Паук находился в состоянии постоянного внутреннего напряжения. В любой момент ему могут засадить нож в спину.
— Слышь, фраер, ты у нас умный, скажи-ка, что за техника такая у америкосов?
— У них могут быть приборы ночного видения, — отозвался Паук, — работающие в инфракрасном и ультрафиолетовом излучениях. Могут быть теплочувствительные и рентгенные приборы видения.
— Теплочувствительные — это по живому? — поинтересовался татарин.
Да, по теплу живого тела. Но нам это не грозит, пояснил Паук, наша форма покрыта специальным защитным слоем.