— Лита! Это отец!
Слышу голос Макса. Слава богу!
Заскакиваем в автобус. Вижу огромного мужика на границе с лесом. О, нет! Он нас заметил!
— Миша, гони быстрее. Там, там… я не знаю кто это, но им нужна я.
— Лита! Объясни четко, что у вас случилось? Макс! Что ты натворил? Почему в таком виде?
Сажусь прямо на ступеньки, тяжело дышу. Кажется оторвались.
Оглядываюсь. В автобусе всего пару человек, все свои, с поселка.
— Это что ещё такое?
Недовольно ворчит Михаил. Начинает вилять, сбавлять ход. Выглядываю и понимаю, что нас пытается подрезать черный джип. Тот самый, с амбалами внутри.
Миша маневрирует, матерится, но не сдается.
— Урод! Что творит? Он же перевернет нас! Лита сядь на кресло и пристегнись.
Вижу перепуганных людей, нервного Михаила. Из мужчин только Миша и парень на заднем сиденье. Кажется из новеньких, на вахту приехал, лицо смутно знакомое.
— Им я нужна. Останови.
— Даже не думай! Хозяин меня убьет!
Автобус заносит и резко тормозит. Джип перекрыл дорогу. Из него вышли два амбала с оружием.
Вот теперь точно все.
Закрываю глаза, вздыхаю и холодно приказываю
— Михаил, открой дверь. Отцу все расскажи. Он меня вытащит.
— Нет, Лита! Я тебя не отдам.
Лезет в бордачок, тоже достает оружие. Даже не знала, что оно у него есть.
— Миша, это люди мэра. Сегодня я послала инспектора, который настойчиво требовал позвонить Сидорову. Он знает отца и ничего мне не сделает.
— Макс, ты номер машины запомнил? По нему можно вычислить, кто хозяин и где живёт.
Кивает. Протягивает сковородку. Беру. Поднимаю голову повыше, смотрю в окно высокомерно с долей презрения, прямо в глаза одному из амбалов.
— Лита…
Нерешительно зовёт Михаил, но я прерываю его
— Я не собираюсь рисковать людьми, Миша. Ты же понимаешь, что они не отступят? Открывай.
Вздыхает. Открывает дверь. Выхожу и с вызовом смотрю на мужчин.
Автобус медленно отъезжает и тьма как будто сгущается. Я одна наедине с тремя уголовниками, посреди трассы поздно ночью.
Один из них держит руку за спиной и ехидно скалится. Второй обходит со спины, чтобы не сбежала.
Да и бежать уже нет смысла. И сил тоже нет. Все равно ведь поймают.
— Ты туфельки потеряла, золушка.
Хмыкает он. Этот явно главный.
— Это чтобы меня принц нашел, как в кино.
Язвлю я. Только сейчас понимаю, что холодно стоять на сырой земле.
— А нашли мы. Обувайся.
Ухмыляется он и швыряет под ноги мои туфли.
— А повежливее никак? С такими манерами ты точно не пройдешь кастинг на роль принца.
— Кастинг тебе босс организует, красотка. Даже в кино снимет. В немецком.
Влез в разговор наглый водитель и все пошло заржали.
Наверное, это какая-то неприличная шутка, которую я не поняла.
Обуваюсь. Жду. Они ведь явно не просто так за мной гнались.
— Звони
Голос амбала снова холоден
— Кому?
А действительно кому? Отцу? Мэру? Так у меня и номера то нет.
— Пауку звони
Смотрю на этого придурка. Может я его сильно по башке долбанула, и он бредит? Только пару мгновений спустя понимаю, что это, скорее всего, кличка. Может мэра так за глаза называют? Кому я ещё могла дорогу перейти, кроме него? Вроде никому.
— А кто это?
Смотрит в недоумении. Разглядывает меня, внимательно так. Как будто не верит, что я не в курсе.
— Тот, кто тебе визитку дал.
Визитку? Какую визитку? Мне в последнее время кто только свои номера не оставлял, от строителей до Роспотребнадзора.
Вздыхает. Берет свой телефон, набирает номер и подносит к моему уху.
— Говори — грубо приказывает он. И пока я соображаю, что происходит, слышу голос в телефоне.
— Добрый вечер, Аэлита Романовна. Мне кажется, у вас появились проблемы? Приглашаю обсудить их за ужином.
Незнакомый голос, хотя…
— Кто вы?
Секунда молчания, будто не верит, что я его не узнала.
— Неужели не помнишь? Мы недавно виделись в администрации. Ты была так занята, что даже не поговорила со мной. Очень хочется исправить эту оплошность.
В голове сразу всплывает образ властного мужчины, который был у мэра в кабинете. Как он закрыл дверь прямо перед моим носом и сальным взглядом пялился на мою грудь.
Неужели он мне палки в колеса вставляет? Но зачем? Мэр попросил?
— Я, пожалуй, откажусь. Видите ли, я привыкла сама решать свои проблемы. К тому же для ужина уже поздновато.
— Чем больше ты ломаешься, детка, тем хуже. Ты ведь не хочешь, чтобы стало ещё хуже?
— Хуже? Значит это вы мне пакости устраиваете? Тем более не приеду.