— Я слышал, что ты вчера вляпалась в ой как неприятную ситуацию, — видно, что Тэхён в хорошем расположении духа — он улыбается, весело смотря на меня, и мне становится так мерзко. Он мерзок, раз его веселит чужое страдание. Они все мерзкие. Аморальные убийцы. И Чонгук тоже. — Жаль, что Чонгук не убил тебя. Я бы на его месте довёл бы дело…
— Заткнись, Тэхён, — звучит раздражённый голос Чонгука. И неожиданно он подходит ко мне и опускается на корточки передо мной, отчего я отвожу взгляд, сжав руки в кулаки. Мне страшно после вчерашнего. Я боюсь даже посмотреть на него. Но он вынуждает, хватая меня за подбородок и с силой заставляя посмотреть на себя. Тело покрывается мурашками от его тёмных глаз, которые сначала изучают мою забинтованную шею, а потом поднимаются к моему лицу и всматриваются. Я шумно сглатываю под напором его взгляда, не смея и палец пошевелить, и задаюсь вопросом, что ему надо. — Тебе это помогло? — вдруг спрашивает он, кивая на мои волосы, а точнее, на ту самую проклятую заколку. Поджимаю губы и часто-часто мотаю головой, отрицая, но Чонгук не верит мне, и опустив мой подбородок, тянется к синей заколке.
— Н-не надо. Это подарок моего… отца, — заикаюсь, умоляюще смотря на Чонгука, но он этому лишь хмыкает и всё-таки забирает заколку, грубо сняв с волос.
— Не волнует, — и с этими холодными словами, он встаёт, и особо не церемонясь выходит из комнаты, напоследок кидая, чтобы мы собрались.
— Ох, как же я давно не видел Чонгука таким злым, — ещё шире ухмыляется Тэхён, несколько секунд смотря вслед другу, а потом переведя взгляд на меня. Какой же он всё-таки отвратительный. — Серьёзно, птенчик, если ты попытаешься вновь улететь, я сам оторву твои крылышки. Жаль, что вчера меня не было, — вмиг хмурится он и угрожает, на что я поджимаю губы и опускаю взгляд, а Дженни же закатывает глаза.
— Хватит уже этих угроз, — говорит она, вызвав возмущение у Тэхёна, но тот не отвечает на её слова, а всего лишь фыркает. — А ты вставай. Мы уходим отсюда, — обращается Дженни уже ко мне, на что я вопросительно смотрю на неё. Мне уже с самого пробуждения говорят об уходе.
— А… к-куда?
— Тебя не касается, — ну, как и ожидалось услышать.
***
Укутываюсь в предложенный вчера Чонгуком плащ плотнее, и обнимаю себя за плечи, пока снежинки мелко падают с неба. Смотрю в затылок Чонгука, идущего спереди, и не решаюсь спросить его куда мы идём через лес уже больше часа. Раньше он более-менее отвечал на мои вопросы, в отличие от Тэхёна с Дженни, которые сейчас идут по обе стороны от меня, наверное, чтобы я не попыталась сбежать.
3 глава(2часть)
Ключевое слово «раньше».
— Мы идём в город, чтобы встретиться с твоим покупателем,— и вдруг Чонгук как будто бы читая мои мысли, как ни в чём не бывало говорит, даже не смотря на меня, отчего моё дыхание перехватывается, и я расширяю глаза.
— П-покупатель?
— а что, думала до конца своих дней быть с нами? — вмешивается тэхён, закатив глаза, и я шумно вздыхаю. нет. я не думала быть с ними до конца своих дней… просто.
Я не хочу продаваться.
— Как вы можете меня продать? Я же… человек, — тихо проговариваю, и Чонгук неожиданно останавливается, что я чуть ли не врезаюсь в его спину снова, но вовремя успеваю тоже прекратить свои шаги. Он оборачивается и приближается ко мне вплотную, но я даже ни на шаг не отступаю, ибо хватит. Я не могу их вечно бояться. И именно поэтому, я смело смотрю Чонгуку прямо в глаза, нахмурившись, но вот эта смелость сразу разбивается на кусочки, когда он кладёт руки на мои плечи, полуобнимая, что даже холодок бежит по телу, и я удивлённо расширяю глаза, пытаясь понять, что он делает.
— Надень, — вдруг он надевает на мою голову капюшон своего плаща, и убирает руки, отстраняясь, и тоже смотрит на меня внимательно, наблюдая за тем, как краска прилипает к щекам. Почему он это сделал?.. Забота?.. — Не хочу, чтобы тебя узнали в городе, — и с этими словами он разворачивается, продолжая свой путь, и я до крови прикусываю свою нижнюю губу. Глупая Лиса. Какая забота? Что за абсурдные мысли? Почему ты вообще краснеешь от его близости, а не шарахаешься, особенно, после вчерашнего?
Приди в себя уже наконец!
***
Слишком ужасное место — город, как после войны. Поломанные, еле стоявшие чтобы не развалиться на части дома; грязные улицы, и люди, одетые в такую же грязную одежду и сильно исхудавшие, словно годами не ели ничего. Маленькие дети смотрят на нас жалостно, глазами прося, чтобы мы дали им хоть что-то, неважно — игрушку, еду, или одежду, лишь бы было не так больно мёрзнуть в холоде в одних лохмотьях.