Молодая мать обратила внимание на то, что Хейли смотрит на них.
– Сколько ему? – спросила Хейли.
– Почти три. С ним уже можно путешествовать. Мы из Чикаго. А вы?
Три года.
– Из Висконсина, – ответила Хейли.
– Никогда бы не сказала, судя по вашему акценту. Милуокский?
Если бы ребенок Хейли и родился, теперь он наверняка был бы уже мертв.
– Да, до недавнего времени я жила в Игле. Сюда приехала всего недели четыре назад.
– Вот как? Вам повезло. Когда мы выезжали из Чикаго, там шел снег. Эта весенняя погода восхитительна, правда?
Мертв… и ее горе было бы еще тяжелее от этой утраты. Хейли, соглашаясь с собеседницей, кивнула. Хотя лицо ее выражало лишь обычный вежливый интерес, говорить она не решилась, чтобы не выдать волнения.
В руках у женщины была видеокамера.
– Вы не снимете нас? – попросила она Хейли.
Хейли выполнила просьбу, потом заказала новую чашку кофе. «Я неправильно выбрала место действия своего романа», – решила она. Сюжеты ее произведений всегда разворачивались на Среднем Западе, но теперь она живет здесь, и писать надо об этих местах. Хейли принялась делать заметки в записной книжке и, заработавшись, незаметно выпила две чашки кофе, хотела заказать еще одну, но тут солнце внезапно зашло за темную грозовую тучу.
Пока Хейли шла домой, резко похолодало, поднялся ветер и упали первые дождевые капли. Войдя к себе, она увидела, что балконная дверь, оставленная незапертой, распахнулась настежь. В комнате остро пахло озоном. Этот запах всегда вызывал в воображении Хейли вид жирных червей, ползающих по тротуарам после весенних ливней.
Бумаги разлетелись по всему полу, ковер и стена возле балконной двери пропитались влагой. Клавиатура компьютера была залита водой, а изображение на экране монитора, когда она его включила, плясало.
– Это было очень глупо с твоей стороны, Хейли! – громко сказала она, включая обогреватель. – Сегодня работать не придется.
Понадобилось четыре банных простыни, чтобы собрать воду с пола, а когда она стала протирать стену, кусочки обоев, оторвавшись, прилипли к полотенцу. Хейли с сожалением посмотрела на изуродованную стену, потом окинула взглядом остальные три. Обои с бутонами чайных роз выглядели отвратительно, совсем не так, как они смотрелись, когда комната освещалась солнцем. Одна полоса стала и вовсе облезать.
Ну что ж, если писать нельзя, можно заняться чем-нибудь другим.
Хейли собрала мокрые полотенца и, отправившись в расположенную позади кафе прачечную, сунула их в стиральную машину, а потом, пройдя по узкой тропинке сада, вошла в «Сонину кухню».
– Фрэнк сегодня здесь? – спросила она у Нормана, единственного официанта, дежурившего в зале в это тихое послеобеденное время.
Норман уставился на Хейли с таким величественно-надменным выражением, которое даже нельзя было счесть грубым. Хейли тут же захотелось извиниться перед ним, хоть она и не понимала, в чем заключалась ее чудовищная оплошность.
– Сейчас позову, – ответил наконец Норман.
Вскоре, виртуозно маневрируя между тесно поставленными столиками, в зал вышел грузный Фрэнк Берлин. Этот дом и ресторан достались ему по наследству, но он развернул здесь собственное дело. Фрэнк обладал неоспоримым поварским талантом, и за последние годы «Сонина кухня» (кафе называлось так в честь бабушки Фрэнка) превратилась в одно из лучших заведений Французского квартала.
– Хотите кофе? – спросил Фрэнк.
– Нет. Я хотела спросить, можно ли мне сорвать обои в моей комнате и покрасить стены?
– Вам эти обои тоже не нравятся? Ну разумеется, можно. Только предупреждаю: сами срывайте, сами же и красьте. На первый взгляд может казаться, что эти обои вот-вот оторвутся, но местами они приклеены намертво. Я делал эту работу здесь. – Он обвел рукой стены зала. Выкрашенные в розовато-лиловый цвет, они оригинально контрастировали с панелями темного дерева. – У меня на это ушла целая неделя, а на второй зал, – он махнул в сторону задней комнаты, – еще две. У меня есть специальная паровая машинка, думаю, она вам пригодится.
– А краска?
– Принесите счет, я его оплачу.
– Я не то имела в виду – просто хотела спросить: в какой цвет можно выкрасить стены?
– О Господи, ну какие же вы, янки, тугодумы. Да красьте в какой хотите, только прежде протравите стены жидкостью против плесени, а то через полгода они все равно станут серыми. Мне следует заплатить вам за работу. В течение месяца я пять раз в неделю буду бесплатно кормить вас завтраками, идет?
– Целый месяц? – Хейли показалось, что это перебор.
– Вы еще не знаете, какая работа вам предстоит. Ну пошли, я прямо сейчас дам вам машинку.