Стараясь поворачивать голову как можно осторожнее, Руари сначала наблюдал, как Сорча разводила костер, а потом стал осматривать место, где они остановились на ночь. Выбор места вполне можно было одобрить. Тут росло достаточно деревьев и кустарников, чтобы укрыться от дождя и ветра, но все-таки деревьев и кустов было не слишком много, так что враг не смог бы подобраться к ним незамеченным. К тому же они расположились на возвышении, и местность хорошо просматривалась со всех сторон. Без сомнения, кто-то учил Сорчу всему этому, но для чего, с какой целью?
«Может, спросить ее об этом?» — подумал Руари.
В этот момент девушки подошли к нему и, наклонившись, приподняли носилки. И вновь все тело его пронзила боль — так что у него пропало всякое желание расспрашивать спасительницу. Опустив носилки у костра, девушки переложили Руари на подстилку, а затем принялись снимать с него доспехи и одежду. И теперь боль стала настолько сильной, что ему захотелось опять провалиться в темноту, сулившую освобождение от боли. Но все же Руари держался изо всех сил. Он еще не вполне доверял своим спасительницам.
— Ты очень нам поможешь, если потеряешь сознание, — заявила Сорча, смывая кровь и грязь с его тела.
— Помогу? — процедил Руари сквозь зубы. — Но ведь больно-то мне, а не тебе, разве не так?
— Терпеть не могу упрямых храбрецов, — проговорила Сорча. — Ты держишься за свой разум, как будто он — святой Грааль, а я — язычница, которая хочет отнять его у тебя. Ты заставляешь себя страдать, хотя в этом нет никакой надобности. Так поступают только глупцы, мой дорогой рыцарь.
— Ему очень больно, Сорча, — сказала Маргарет. — Ты поступаешь плохо, оскорбляя его.
— Он это заслужил.
Руари поморщился и пробормотал:
— Послушай меня, девушка…
— Помолчи! — перебила Сорча. — Потом будешь осыпать меня ругательствами, а теперь вот, прикуси вот это. — И она сунула ему в рот толстый кусочек кожи. — У тебя, рыцарь, три глубокие раны, которые нужно зашить. Одна рана — на правой руке, другая — на животе, откуда чуть ли не вываливаются кишки, и еще одна — на левой ноге. Ты, наверное, столкнулся с целым отрядом англичан.
— Просто чудо, что он не истек кровью, — пробормотала Маргарет.
Сорча тоже так подумала, но ничего не ответила сестре и принялась зашивать самую опасную из ран, стараясь не обращать внимания на громкие стоны, иногда вырывавшиеся из горла Руари. Ей очень не хотелось усиливать страдания воина, но она понимала что у нее нет выбора.
Сделав последний стежок, Сорча посмотрела на рыцаря. Его зеленые глаза заволокла пелена боли, от чего они почти утратили свой цвет. Лицо же побелело, и было ясно, что он вот-вот потеряет сознание. Сорча попросила Маргарет позаботиться о ранениях юноши, а сама принялась зашивать остальные раны сэра Руари. Покончив с этим, она стала перевязывать рыцаря.
Прошло какое-то время, и Сорча вдруг поймала себя на том, что с любопытством рассматривает тело Руари. Этот рыцарь был очень большим мужчиной, высоким и сильным, но вовсе не грузным; скорее он походил на красивого и опасного дикого зверя. А кожа у него была гладкая и загорелая — как будто он постоянно находился под ярким летним солнцем. Перевязывая раны Руари чистой льняной тканью, Сорча с трудом сдерживалась, чтобы не провести ладонью по его груди и плечам — ей очень хотелось узнать, действительно ли кожа у него была такой гладкой, как казалось. На его широкой груди совсем не было волос, маленькие черные завитки начинались сразу под пупком и шли ровной линией к паху, а затем спускались по длинным мускулистым ногам, где уже превращались в короткие редкие волоски. «Какой же он привлекательный мужчина», — думала Сорча, разглядывая лежавшего перед ней рыцаря.
Спохватившись, она отругала себя за подобные мысли и, быстро покончив с перевязкой, накрыла сэра Руари своей накидкой. Ей повезло, что разум его был затуманен болью, иначе он непременно заметил бы, что она, словно глупая и распутная девица, рассматривала его с жадностью и любопытством.
Отбросив со лба рыцаря мокрую от пота прядь волос,
Сорча вдруг поняла, что ищет предлог, чтобы подольше побыть с ним рядом. Густо покраснев, девушка вытащила изо рта Руари кусочек кожи — он все еще сжимал его зубами — и в смущении отвернулась; ей очень хотелось понять, почему она вдруг так разволновалась.
— Ну что, ты уже закончила? — спросил Руари, и голос его прозвучал на удивление тихо.
Взглянув на него, Сорча ответила:
— Да, закончила. Теперь ты, возможно, сумеешь выжить.