А где-то в другой части дома спит в наркотическом забытьи мой Филиппо. Скоро, скоро мы покинем эти мёртвые стены, чтобы жить, чтобы дышать полной грудью, чтобы радоваться каждой мелочи, для большинства людей не имеющей значения. Но не для нас.
Не для нас.
Волчье племя
Я проснулась от толчка. Мне показалось, что дом будто бы вздрогнул. Присев и осмотревшись, я поняла что ошиблась. Ночь как ночь, за окном тишина.
Нет, не тишина.
Небо взорвалось десятками салютов. Всё вокруг загрохотало, кровать подо мною затряслась.
Понятно: Новый год, соседи празднуют.
Я хотела лечь, но меня остановил взгляд Петти. Ясное дело, все собаки панически боятся пиротехнических взрывов.
Но.
То, что я увидела в глазах дорогого своего питомца, было совсем другое. Я будто бы прочла его растерянные мысли. В первое мгновение я вспомнила о подвале: неужели нечисть, что обитает там, поползла наружу?
Нет, эту догадку я интуитивно отмела. Однако, точно что-то происходит.
- Что случилось, милый? – Я прижала собаку, но не почувствовала никакой отдачи, мой пёс показался мне холодным и неживым.
Неожиданно Петти дёрнулся и взвыл. Я машинально захлопнула ему пасть. Он замолк, но я услышала захлёбывающийся в тоскливой безысходности вой сотен собак.
Дом снова тряхнуло.
Петти медленно перевел взгляд с меня на дверь. А я взглянула на шкаф.
Тётя Маня и Ричард тоже таращились на дверь.
Что же такое неординарное там совершается, если даже мёртвые головы обратили внимание?
Волнение Пети передалось и мне. Только в отличие от него, я не боялась. Накинув халат на ночнушку, я закинула в карман машинку Ричарда, взяла Петти подмышку и отправилась на выход.
В коридоре горел свет, у двери в кухню стояла босая Саломея с головой Волка в руках, взгляд её пылал безумием.
- Что происходит? – Я подумала, что нашла разгадку: источником странного шума и толчков была свихнувшаяся американка. Вопрос только в том, как она это делала.
- Волки, волки идут. Они крадутся в ночи, ловят ноздрями воздух и окружают, окружают дом. Волки идут. Нет никому от них спасения. – Провыла Саломея, поглаживая колпак, защищающий голову любовника от разрушительного тления.
- Это моя семья. – Обрадовалась я. – Они следили за домом.
- Глупая, - хмыкнула Саломея. – Её семья! Да к этому храму никто кроме волков близко не приблизится. Проклятое место! Оно могло спрятать нас от кого угодно, только не от волков. Это Морена во всём виновата. Она застрелила волчонка. Теперь вся стая пришла сюда, чтобы отомстить. Но они просчитались. Моей крови им не видать. Вот, держи!
В моих руках оказалась голова Волка.
- Но это же…
- Зачем мне жалкая частичка его праха, если я смогу получить то, что бессмертно. Я иду к нему…
Меня осенила страшная догадка.
- Куда? В подвал? Туда нельзя! Там смерть! Страшная смерть. – Я бы схватила Саломею за рукав, да руки оказались заняты. Ни Волка, ни Петти я не хотела выпускать. – Врагу не пожелаешь!
- Спасибо, - сказала вдруг Саломея и посмотрела на меня вполне адекватным взглядом. – Я твой враг, Изольда. И я желаю тебе выжить и вытащить любимого из этой мясорубки. От души желаю!
Решительным шагом она толкнула дверь кухни, но потом обернулась и в последний раз взглянула на меня глазами полными любви. Этого я никак не ожидала.
- И знаешь, самое счастливое, что случилось в моей жизни — это промах, единственный за все прожитые годы промах. Я рада, что мальчишка жив. И мне жаль, что я не успела уведомить твоих родных о том, где ты. Беги, Изольда, спасайся. - Саломея скрылась с моих глаз.
Я же опустилась на пол. Когда она узнала? Как долго держала в себе? Волки — это семья Волка?
Дом снова тряхнуло. Петти прижался ко мне. Надо спешить к Филиппо. Что бы ни случилось, мы должны быть вместе.
А Саломея…
Я посмотрела на дверь, ведущую в ад.
Она сделала свой выбор.
Тяжело поднявшись, я, не спеша, вслушиваясь в далёкий шум и тишину дома, пошла по коридору. Петти дрожал, тяжёлая голова Волка выскальзывала у меня из рук, но я не собиралась её ронять.
В вестибюле я встретила Морену. Она сжимала в ладони пистолет и пыталась разглядеть что-то за окном.
- Где Саломея?
Я показала голову.
- Понятно, - бросила итальянка и прижала свободную, изрядно дрожащую руку ко лбу. - Завершила путь страданий…