Я задёргалась, проверяя, как выглядит моя одежда. Нашла на юбке дыры в двух местах, а блузка была в крови и стяжках. Изобразила ужас.
- Была дорогой! Была! Смотрите, что с нею сталось. – Я повернулась к нему спиной, чтобы он оценил причинённый мне ущерб.
- Итак, откуда у нищей сироты такие вещи?
- Я работала в очень богатом доме. – Ох, и трудно же было мне притворяться обиженной. По моему же, только что сочинённому сценарию, глупышка, попавшая в клетку, представления не имеет, в какую беду вляпалась. Скорее всего, она должна думать, что стала жертвой похитителей красивых девушек с целью продажи их в бордели.
- Вам не могли платить таких денег, чтобы хватило…
- Горничной нет, - оборвала я его, - но…хм…подруге хозяина…
- Понятно. И где же ваш хозяин? Почему вы искали работу? – Парень морщился, явно брезгуя мною. Надо же, какой чистюля.
- Он выставил меня, - я поджала губки. Так делают все дуры.
- А та квартира, о которой вы говорили. Можете назвать адрес?
- Да. Улица Конечная пятнадцать, квартира один. – Я хорошо помнила адрес кошмарной норы, в которой какое-то время проживала Сонечка. Хозяйка жилплощади была жуткой пропойцей и давнишней подругой Сониной тётки. Брала недорого, но то и дело воровала Сонечкины вещи. А моя подружка, добрая душа, жалела и прощала её
- А телефон?
Я знала и телефон. Назвала номер без запинки. Парень тут же поднял трубку потёртого аппарата, что стоял на тумбочке возле кровати, и набрал номер.
- Разрешите выход в город.
А я то на какое-то мгновение обрадовалась, что смогу тайком позвонить Стиву.
Он набрал названный мною номер. Ответили не сразу. Парень протянул мне трубку и прошептал:
- Скажите, что уезжаете.
- Алё, тёть Маня, это я – Соня…
- Сонька, сука, ты этакая. Куда запропастилась? – Прогундосили насквозь пропитым голосом, - ты мне деньги должна…
Я перевела дух, стараясь выглядеть обиженной и ошарашенной. Точно такими словами тётя Маня встретила Соню после круиза. Мне тогда показалось, что она и не заметила, что постоялица отсутствовала около трёх недель.
Молодой человек отобрал у меня трубку, бросил её на рычаг и вышел. Я осталась одна. Попыталась встать. Жёсткая кровать жалобно заскрипела. У меня получилось подняться и пройти к окну, за которым стояла тишина первозданного мира.
Только шелест деревьев и редкое перекрикивание птиц нарушали её. Нет, это не центр города. Меня обманули. Я поискала часы.
Не нашла.
Сколько времени я находилась без сознания? Как далеко успели меня завезти? Родные уже поняли, что я не приду домой, или пока только догадываются? Я нашла взором босоножек одиноко валяющийся на полу. Второго нет. Где он? В саду? Или в машине? Или на том месте, где меня сцапали? Хорошо, что хоть один остался. Если выживу, сохраню его для Ричарда.
А, кстати, где его машинка? Я прижала ладонь к карману юбки. На месте.
Слава Богу.
Мне стало чуточку легче. И я продолжила осматривать себя и комнату, надеясь найти хотя бы обломки своего телефона. Где он? Его можно запеленговать через спутник. Если Верту здесь, у меня есть шанс. Если нет… все нити разорваны. Надо думать, как выкручиваться. Верту при мне не было.
Скрип открываемой двери испугал меня. Вернулся мой дознаватель. Взгляд немного виноватый. Моё замешательство он принял как естественное явление. Да, я вела себя на удивление естественно: нет-нет, да дрожь пробьёт в самый неожиданный момент.
У всех у нас есть маски на разные случаи жизни, но не на страх, не на ужас. В момент боязни мы такие, какие есть. И какая же я? Любоваться нечем: нижняя губа схвачена мандражом, из глаз с минуты на минуту хлынут слёзы: «Дяденька, не убивайте меня, я хорошая». Ноги, как у куклы-марионетки, прогибаются не способные удержать перепуганное тело.
- Я не стану заниматься проституцией, - заявила я неуверенным шёпотом, переходящим в крик. – Вы меня не заставите!
Это я попыталась играть роль, чтобы отвлечься от отвращения к самой себе.
- Я похож на сутенёра? - Он оторопел от моего заявления.
- Тогда почему я здесь? Меня похитили? Ведь так? – Вот и слёзы, искренние, настоящие. Мне казалось, что не я играю Сонечку, а она меня.
- Ты звонила насчёт объявления? – Его мои «сопли» не впечатлили. Неужто привык? Значит, не первая я горничная в этом доме.
- Да. Но это…
- Это работа! Ты принята! Поздравляю! – Его раздражение странным образом подействовало на меня. Я почти успокоилась.