- Да вы понимаете, они же убийства повесили не на тех людей! Идентичный почерк, характерный срез, никогда прежде не имевший места не то что в области, даже в стране, - беззастенчиво вещал программист, - приписали трём разным криминальным субъектам. Однозначно — подстава! Неумелая, бездарная, непрофессиональная. Настоящий убийца на свободе! А иначе, как вы объясните такое: на днях лишили головы некую гражданку Торбешкину Марию Трофимовну. Идеальная работа. Орудие убийства то же, что и прежде. Но никому и в голову не пришло связать новое преступление с теми, что уже якобы раскрыты, а дела сданы в архив.
Славик прервался, чтобы глотнуть кофе. А Семён Евгеньевич между тем опустил глаза в папку, принесённую гостем. Стоит ли показывать этот ужас родным Изольды? Кровавые фото обезглавленных людей соседствовали с портретами покойников, сделанными при жизни. Успокаивало то, что Изольды среди них не было. Однако, сей факт не означал, что голова её всё ещё держится на плечах. Увы, он не означал даже того, что они находятся на правильном пути.
Некий палач орудует в городе. Но кто сказал, что это имеет отношение к Изольде Макаровой? И не глупо ли обвинять в страшных убийствах Саломею Хартлисс? Разве она единственная во всём мире балуется с острыми игрушками и использует их подобным образом?
Семён Евгеньевич всмотрелся в открытое лицо молодого человека. Хороший парень. Честный, ответственный и рисковый. Днём психолог в непринуждённой беседе изучал личность Татьяны, жены Ярослава.
Сама того не ведая, молодая женщина выболтала о себе практически всё, вытряхнула из семейного шкафа даже тех скелетов, о которых давно позабыла. Доктор поморщился. Такие вот экскурсы в чужую реальность не всегда приятны, часто оставляют в душе неприятный осадок и даже неприязнь к объектам изучения.
- А кто такая эта Мария…
- Торбешкина? – Славик пренебрежительно отмахнулся. – Опустившаяся алкоголичка. Ничего за душой. Даже квартиру пропила, шла на выселение. Бомж в перспективе. Я так думаю, мотив преступления не мог иметь под собой материальной основы, либо она погибла безосновательно, либо по идеологическим соображениям. Ну знаете, есть такие чистильщики, — психи, возомнившие себя посланцами Божьими, призванными избавить человечество от грязи.
Семён Евгеньевич потёр бородку, всмотрелся в располневшее заплывшее лицо обсуждаемой особы. Трудно понять, кому она мешала. В деле указывалось, что гражданка Торбешкина Мария Трофимовна проживала одна, наследники отсутствовали.
- Матерь Божья! – Над головою Семёна Евгеньевича застыла Маринка с широко раскрытым ртом. – Да это же тётя Маня!
Марина схватилась за голову, её перегнуло пополам.
- Что с тобой, милая? – Стив подскочил к супруге.
- Я как-то сопровождала Изольду на окраину города. Мы ездили за её корабельной подружкой Сонечкой, - Марина ревниво приподняла бровь. – Ты же помнишь, Зольди пригрела её из жалости. Прикипела душой к сиротке. Так вот, мы должны были эту самую Сонечку сопроводить в аэропорт. Её месье Шанталь пригласил в Авиньон. Эта женщина, - Маринка указала пальцем на папку, в тот момент скрытую от неё головой Семёна Евгеньевича, - встретила нас на пороге квартиры. Не берусь повторять её пьяную речь. Некоторые выражения вы не встретите даже в «Популярной энциклопедии матов». Суть заключалась в том, что Соня должна тёте Мане «баснословную» сумму денег — десять долларов, и пока не отдаст их, никуда не поедет. Зольди, не задумываясь, вручила тёте Мане пятьдесят баксов, и мы прошли в тот свинарник, что она от нас загораживала.
- Ты уверена, что это та самая тётя Маня? – Семён Евгеньевич ощутил небывалый подъём духа – всё-таки, они на правильном пути. – Взгляни ещё раз.
- Уверена! – С убеждённой поспешностью ответила Маринка. – Не заставляйте меня смотреть на этот ужас. В голове не укладывается. Если Изольда попала в руки к этим убийцам…
- Не драматизируй ситуацию, - доктор бросил осторожный взгляд в сторону Тамары Игнатьевны. Та сидела за столом, опустив голову.
«Пора бы перенести штаб из дома Макаровых», - подумал Семён Евгеньевич, вслух же сказал:
- Похоже, мы, наконец-то, поймали утерянную нить.
Новое расследование
Следующий день ознаменовался сразу двумя событиями, с одинаковой ощутимостью ранившими душу Тамары Игнатьевны.