ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Обман во благо
У короля Георга и королевы Шарлоты на большом участке земли около реки, в Кью, вдали от пышности и церемонности дворцовой жизни, была их личная резиденция. Семья стала такой большой, что все пятнадцать принцев и принцесс и их слуги перебрались из Уайт-Хауза в красивый дом с округлыми белыми фронтонами напротив, в Датч-Хауз, который был построен из особого красного кирпича.
В получасе ходьбы от красно-белых домов, смотревших друг на друга, в другом конце сада, за деревьями и кустами, собранными со всех четырех сторон света, позади пагоды в китайском стиле в сто шестьдесят футов высотой, находился симпатичный коттедж с соломенной крышей. Он был подарен королеве Шарлоте, и она использовала его как летний дом. Коттедж стоял в тихом месте, среди деревьев, тишину нарушало лишь птичье пение. Именно здесь королева Шарлота часто устраивала пикники, наслаждаясь напитками, охлажденными привезенным с озера зимой льдом, который много месяцев хранился под соломой в вырытом в земле погребе.
Множество раз за прошедшие годы королева Шарлота приглашала Питера Скокка в коттедж, но сегодня он приехал сюда по своей собственной просьбе. Дверь открыла виконтесса Креморн, близкая подруга и фрейлина королевы. Стройная виконтесса была в черном платье, из-под белого кружевного чепчика чуть выбивались белые завитки. На лице доброжелательная улыбка. Питер низко поклонился.
— Добрый день, леди Креморн.
— Добрый день и вам, мистер Скокк! Чем мы обязаны такому безотлагательному визиту в Кью?
Питер заколебался.
— У меня новости для ее величества… личного свойства.
Виконтесса тактично не стала расспрашивать и продолжила:
— Ее величество сейчас принимает сэра Джозефа Бэнкса наверху, в Комнате Пикников. Я сейчас же доложу о вашем прибытии. Королева обрадуется вашему визиту, и хотя она чрезвычайно любит дорогого сэра Джозефа, надеюсь, ее интерес ко всему, что касается ботаники, теперь удовлетворен.
Виконтесса предложила Питеру подождать и исчезла, поднявшись по винтовой лестнице. Он сел на стул из бамбука и стал наслаждаться висящими на стенах гравюрами Уильяма Хогарта. Питер вспоминал, что когда он впервые увидел Джошуа Сеймура, тот был учеником мистера Хогарта в Ковент-Гарден. Джошуа стал хорошим мастером гравюры и художником. Питер вспоминал торжественный ужин, который Гидеон устроил в вечер перед отъездом Джошуа в Америку, где тот так надеялся начать свое граверное дело. Питер почувствовал укол совести за то, что присвоил себе имя исчезнувшего брата Гидеона, но другого выхода не было — если повезет, то все закончится до того, как Гидеон об этом узнает. Джошуа был последним оставшимся в живых членом семьи, и Гидеон тяжело переживал известие о его исчезновении.
«Из всех моих братьев и сестер остался я один. Почему?» — твердил он. И как-то сказал Питеру со смехом, в своей обычной манере: «И все же мы с тобой братья во всем, кроме имени, разве не так, мой друг? И братья и сироты одновременно».
Похоже, призвание Гидеона — помогать жить тому, кого он любил. И исчезновение Джошуа в Америке было, увы, не последней утратой, выпавшей на долю Гидеона. Но сейчас Питеру не хотелось вспоминать о таких печальных событиях. Послышались голоса — кто-то спускался по лестнице. Он встал и поспешил к входу в зал.
Первой появилась королева Шарлота, хорошо сохранившаяся, теперь уже пятидесятилетняя женщина в платье цвета серого голубя с кремовым кружевным корсажем. Волосы ее поседели. Шелка шуршали, когда она спускалась по лестнице, официальная, строгая. Увидев Питера, королева просветлела лицом и поспешила навстречу, протянув к нему руки.
— Питер! — воскликнула она. — Приятно снова увидеть вас.
Питер низко поклонился, взял ее руку и поцеловал. Сначала они говорили по-немецки, это издавна вошло в привычку, еще с тех пор, как королева учила Питера своему родному языку.
— Доброе утро, ваше величество! Я благодарен вам за то, что вы приняли меня, как только я попросил об этом.
— Я за завтраком прочитала ваше письмо, Питер, и немедленно послала наше ландо и нескольких человек охраны забрать вашего отца, мисс Дайер и машину. Думаю, они прибудут сюда уже через час.
Питер улыбнулся, представив, как королевская карета появится в маленькой, сонной деревушке.
— Спасибо, мэм. Миддл-Харпенден будет жужжать от таких новостей по крайней мере еще десять лет!
Королева рассмеялась и, пожалев присутствующих, которые плохо говорили по-немецки или не говорили совсем, перешла на английский: