Смотрю на нее и разражаюсь хохотом. Подруга понимает, что выдала, и тоже начинает смеяться.
— Я слишком много выпила! — взвизгивает она, поднимая в одной руке фужер с шампанским, а в другой — пивную кружку.
Альберта сердито смотрит на нас, встает, выдергивает изо льда бутылку и идет к Луишу.
— Холли, пожалуйста, давай куда-нибудь уйдем.
— Хорошо, — соглашается она. Залпом допивает сначала пиво, потом шампанское и встает.
Мы пробираемся на улицу, протискиваясь мимо посетителей, уже желающих занять наши освободившиеся места.
— Мы погнали! До встречи, ребята! — прощается Холли с механиками.
— Слабачки! — кричит в ответ Пит.
— Мы не в отель, а веселиться, пусики! — не остается в долгу подруга, и я, смеясь, тащу ее за собой, пытаясь не обращать внимания на хмурый взгляд Луиша нам вслед.
Глава 2
— Такое ощущение, будто по моим векам прокатился дикобраз, — стонет Холли.
— Такое ощущение, будто дикобраз поднял мне веко и вонзил в глаз колючку, — говорю я.
— Такое ощущение, будто дикобраз поднял мне веко и вонзил в глаз пять колючек. Как бишь они называются?..
— Барышни! — одергивает нас Фредерик.
Мы сразу замолкаем. Мучения стоят того — вечером накануне мы отлично повеселились. Встретили двух девчонок из другой команды, и они уговорили нас прокатиться на хлипких американских горках в прибрежном парке аттракционов Сент-Килды. Страшно до жути, я думала, мы слетим с рельсов, но, блин, было реально весело. Потом им приспичило искупаться, однако мы с Холли отказались от похода на пляж, решив расползтись по кроватям. На сон оставалось всего три часа.
Умереть не встать. Сейчас пять утра, а мы уже на рабочих местах, готовим блюда сегодняшнего меню. Холли смешивает мюсли с фруктами и орехами, а я срезаю жир с бекона. Я уже говорила, что мне всегда достается самая паршивая работенка?
— Интересно, как там дела у Луиша, — размышляю я, когда Фредерик на несколько минут оставляет нас одних, чтобы вынести мозг еще паре сотрудников, супружеской чете из Германии Клаусу и Гертруде. Они оба чертовски странные, когда говоришь с ними на отвлеченные темы, но в работе — настоящие профи.
— Теперь переживаешь о нем, так? — удивляется Холли, приподняв одну бровь.
— Нет, — раздраженно бурчу я.
— Мне кажется, он блаженствует после бурной ночки, — заявляет она.
— Думаешь, они сделали свое грязное дело? — Я стараюсь говорить беззаботно.
— Знаю, что они сделали свое грязное дело, — произносит Холли зловещим голосом. — Альберта вышла из номера Луиша в три утра, довольная, как кошка, которая добралась до сметаны.
— И откуда тебе всегда все известно? — восхищаюсь я.
Холли лишь загадочно улыбается.
— Никогда не сдаю свои источники. В любом случае Саймон устроит Луишу веселую жизнь, если тот запорет сегодняшнюю квалификацию.
— Вы закончили? — рычит Фредерик, приближаясь.
— Да, шеф! — хором рапортуем мы.
— Тогда марш за сервировочный стол!
Десять минут спустя — я как раз пытаюсь не дать запаху жареного бекона поднять бунт в моем желудке — в двери входит Луиш: небритый, в темных очках. А всем прекрасно известно, насколько Саймон не любит, когда его пилоты имеют помятый вид.
Луиш направляется сразу к нам.
— Что тебе предложить? — как всегда оживленно чирикает Холли.
— Только кофе. Покрепче, — добавляет он.
— Удачная ночка выдалась? — Я холодно смотрю на него.
— У тебя не язык, а помело, — отвечает Луиш. И он не шутит.
Вообще-то, мне надо вести себя осмотрительно. Нельзя разговаривать подобным тоном с «уважаемым» пилотом. Но когда дело касается Луиша, я просто не могу с собой совладать.
— К твоему сведению, ты тоже не цветешь, — заявляет он, все еще разглядывая меня.
— Благодарю вас, сэр! Вы определенно знаете, как порадовать даму.
— Ночью мне так и сказали.
Таращусь на него, открыв рот. А Луиш берет свой кофе и как ни в чем не бывало уходит.
— Нет, ты это слышала? — едва ли не визжу я.
— Да, да, слышала. Но ты сама напросилась. — Холли закатывает глаза.
— Да сразу понятно, что Альберта из этих, как их... ТП, — горячусь я.
ТП или «трахни пилота» у нас называют девиц, которые бегают за пилотами, а не то, о чем вы подумали. Или скажем так: которые трахаются с пилотами. Мило, да?
— А тебе-то что? — спрашивает Холли. — Ты ведь терпеть его не можешь.
— Он придурок, — соглашаюсь я, просто на всякий пожарный, чтобы железно подтвердить свое к нему отношение.
— Хотя и ужасный красавчик, — не унимается подруга.