Итогом стали значительные перемены в европейском оружейном предпринимательстве. Кустарные способы отмерли, а установка новых машин в государственных арсеналах сократила веками основывавшийся на льежском производстве оружейный бизнес до сравнительно незначительных объемов(19*).
Еще одним последствием было нижеследующее. До 1850-х изменения в конструкции выдаваемого сотням тысяч солдат стрелкового оружия были затяжным и однозначно затруднительным предприятием (почему европейские мушкеты и оставались почти неизменными 150 лет). В автоматизированном производстве для выпуска сотен тысяч винтовок нового образца в год достаточно было изготовить новые шаблоны. Быстрота перехода целой армии на новый вид ружья стала зависеть от времени, необходимого для обучения солдат обращению с ним. Таким образом, перед дальнейшим совершенствованием стрелкового оружия распахнулись двери-что предполагало пересмотр всех тактических правил и наставлений по обучению пехоты.
Трудности внесения изменений в конструкцию огнестрельного оружия при сохранении ремесленного способа производства стали болез ненно ощутимыми для пруссаков после 1840 г., когда король Фридрих- Вильгельм решил начать перевооружение армии казнозарядными винтовками. Первоначальный заказ предполагал поставку 60 тыс. ружей; семью годами позже разработчик этого оружия Иоганн Николас фон Дрейзе смог достичь на своих заводах общей производительности всего в 10 тыс. единиц в год, а контроль за качеством не поспевал обеспечить их надлежащую проверку. Поскольку прусская армия вместе с резервами насчитывала 320 тыс. чел., на переход с мушкетов на казнозарядные ружья при подобных темпах производства потребовалось бы более 30 лет. Неудивительно, что в 1854 г. пруссаки решили вложить деньги в переделку имеющихся мушкетов в нарезные ружья и производство пуль Минье-переход, потребовавший всего двух лет!
В то же время и король Пруссии, и его военные советники были достаточно твердо убеждены в превосходстве казнозарядных ружей, чтобы продолжать их производство. Путем перевода трех государственных арсеналов на производство ружей новой конструкции удалось достичь уровня 22 тыс. винтовок в год. В результате «игольчатые ружья» Дрейзе (как их зачастую называли) еле успели поступить на вооружение всей прусской армии, чтобы пройти первое и зрелищное испытание в сражении против австрийцев. Для завершения перехода с дульнозарядных на казнозарядные ружья потребовалось 26 лет – неудивительно, что в подобных условиях государства с XVII в. предпочитали не вносить изменений (кроме самых незначительных) в конструкцию огнестрельного оружия( 20*) . Для сравнения – в 1863 г., (через четыре года после начала производства) арсенал Энфилда произвел 100370 винтовок-и это в условиях мирного времени без принятия чрезвычайных мер по увеличению объема производства(21*). Когда Франция в 1866 г. и Пруссия – в 1869 г. решили перевооружить свои войска новыми винтовками, каждой из них понадобилось всего четыре года (включая долгие месяцы на разработку и установку необходимого оборудования) для выполнения намеченного(22*).
Таким образом, массовое производство стрелкового оружия в Европе в 1855 – 1870 гг. является побочным продуктом Крымской войны. В основном, новое оборудование надежно оставалось за стенами арсеналов. В то же время управление конструированием и производством стрелкового оружия со стороны государства стало намного более точным и всеобъемлющим, нежели несовершенная проверка инспекторами качества продукции ремесленников-кустарей. В орудийном производстве произошло обратное – отчасти ввиду жестокой конкуренции между потенциальными производителями артиллерии. Однако новый фактор подтвердил и закрепил зародившееся в качестве случайного результата частного соперничества появление нового материала для изготовления пушек-стали. Производство последней требовало ресурсов, запредельных для всех существовавших государственных арсеналов.
Как и в случае со стрелковым оружием, решающим толчком к новым развитиям в артиллерийском деле стала Крымская война. Благодаря газетам затруднения британских и французских войск в Крыму стали известны беспрецедентно широкой аудитории. Подробные описания боевых действий, отсылаемые корреспондентами в Париж и Лондон, помимо всего прочего, вызвали вспышку изобретательства в связанных с войной областях(23*). Лишь немногим из предложенных идей удалось сойти с чертежной доски, а воплощенные в жизнь зачастую оказывались мертворожденными. Таковыми, например, были чересчур массивные и запоздавшие с появлением сорокадвухтонные мортиры, производство которых было завершено через год после окончания Крымской войны, и впоследствии обращенные в геральдическую стражу главных ворот Вулвичского арсенала. Они стали весьма удачным символом роли арсенала в разработке и производстве артиллерии(24*).