Heinz Guderian, Die Panzerwaffe (Stuttgart, Union Deutsche Verlagsgesselschaft, 1943), Abbildungen 7, 12 und 41.
Развитие танков предлагает самый знаменательный пример ставших возможными достижений. В начале войны немногие разглядели, что гусеничная бронированная машина могла бы без ущерба для себя преодолевать линии траншей противника. Затем британское и французское командования стали исходить из того, что вооруженная пушками, подобная машина могла бы уничтожать вражеские пулеметные точки, расчищая путь для общего прорыва. У британцев непрерывность флотского опыта командной технологии подтверждалась тем обстоятельством, что первоначально разработкой «сухопутного крейсера», как вначале называли танки, занималось Конструкторское бюро флота.
Когда в последние недели наступления на Сомме (август 1916 г.) британские танки вступили в бой, механические неисправности и несовершенство взаимодействия с пехотой и артиллерией не позволили проявить эффективность нового оружия. Вскоре подобное разочарование пришлось испытать и французам. Однако малой группе технократически мыслящих офицеров удалось отстоять идею открывавшихся возможностей – и к 1917 г. усовершенствованная конструкция и улучшенная подготовка позволили достичь реальных, пусть и ограниченных успехов. С началом последних контрнаступлений союзников в июне 1918 г. пехота на всем протяжении фронта была поддержана новым поколением танков. Более того, британское главнокомандование зашло в экспериментировании настолько далеко, что утвердило план боевых действий на 1919 г.; план предполагал применение тактики блицкрига за двадцать лет до того, как германская армия на практике задействовала танковые колонны для прорывов вглубь польского тыла и нарушением линий управления и снабжения(51*) .(386c*)
Замечательной особенностью «Плана на 1919 г.» было то, что он был основан на применении нового типа вооружения, не существовавшего на момент разработки плана. Обладавшие повышенной скоростью, маневренностью и дальностью хода новые танки предназначались для намеченного планом прорыва в тыл противника. Таким образом, не ограничиваясь подобно военным планировщикам прошлого, возможностями существовавших вооружений, «План на 1919 г.» предполагал путем целенаправленного изменения существовавших технических средств направить ход событий в нужном направлении. План этот не был опробован в деле, и основанным на усовершенствованных возможностях бронетехники широкомасштабным операциям пришлось ожидать своей очереди до 1939 г. Однако уже к 1918 г. стало ясно, что командная технология стала преображать сухопутную войну столь же широко, насколько в предвоенные десятилетия изменила характер войны на море.
До 1914 г. ведущие армии мира единодушно противились быстрым, дезорганизующим техническим переменам. Пока все сухопутное передвижение вне железных дорог зависело от конных упряжек или носильщиков, мускульные возможности крайне ограничивали мас- согабаритные показатели всего, что требовалось доставить в войска. Однако в ходе Первой мировой войны эти ограничения были преодолены путем применения двигателя внутреннего сгорания, начиная с задействования таксомоторов для доставки французских солдат из Парижа к полю первой битвы на Марне в 1914 г. Два года спустя грузовики позволили французам удержать Верден, несмотря на перерезанную противником железную дорогу. Более того, к 1918 г. являвшиеся традиционными задачами кавалерии разведка и преследование противника были доверены аэропланам и танкам.
Таким образом были устранены последние ограничители индустриализации войны – однако задействованные военными возможности командных нововведений в действительности оставались нераскрытыми до конца и ждали своего часа. Первая мировая война лишь отрыла дверь, через которую армии могли промаршировать в сказочное механическое царство, напоминающее то, которое флота только начали обживать. Однако стоило видению открывавшихся возможностей озарить горстку танковых энтузиастов и провидцев, как перемирие 1918 г. привело к продлившемуся около пятнадцати лет застою.
Технические изменения были сравнимы по размаху с не менее целенаправленными изменениями в человеческом обществе и в рутине повседневной жизни. Миллионы людей призывались на военную службу и были вынуждены воспринимать новые, в корне отличавшиеся от прежних, условия жизни – и смерти. Другие миллионы шли на фабрики, в государственные учреждения или занимались другой, прежде незнакомой, трудовой деятельностью в военных целях. Эффективное распределение людских ресурсов вскоре стало основным фактором военных усилий каждого государства. Состояние рабочих и солдат стало приобретать возрастающее значение, поскольку от недоедающих и недовольных людских ресурсов нельзя было ожидать максимальной отдачи. Нехватка продовольствия подчеркнула важность заводских столовых; для рабочих военно-промышленных предприятий и их семей строили жилье; ясли и детские сады позволили задействовать труд молодых матерей. Более того, спортивные клубы при заводах и фабриках стали дополнительным фактором поднятия морально-психологического уровня(52*).