Я шумно выдохнула, ломая голову, в попытках вспомнить, куда же мы с Трором в тот день свернули. Но в мыслях всплывали лишь картинки синего неба, пушистых облаков и кровавой резни в Ландахе. Чудесно. Окидывая в очередной раз взглядом развилку, я почувствовала, как холодеет в животе. Такой же холодный и тяжелый камень сдавил грудь.
И что теперь? Ни одной подсказки, в каком направлении лучше двигаться. Ни одного намека на то, в какой стороне Ландах. Даже внутреннего щелчка не было, сколько бы я не пялилась на распутье. Наверное, все-таки стоило обратить внимание охотников.
" – Ехе. Умница, то-то же! Довольна? А теперь разворачивайся, топай в деревню и целуй ноги Вете. Если они, конечно, захотят видеть твою неблагодарную рожу снова! – ехидно ухмылялась Совесть, ощущая свою победу. – Может ты и геройствовала в прошлом, но сейчас это уже не для тебя. И ты прекрасно это знаешь. Прекрати бессмысленные попытки. Ничего из этого не выйдет. Ты лишь заплутаешь и ещё хуже сделаешь. Зачем тебе прошлое, когда можно уютно устроиться в тёплом будущем?"
И вот теперь передо мной раскинулись три дороги: направо, налево и назад, в тёплый и уютный дом Веты. Знакомый путь манил, скрывать не буду. Я буквально спиной почувствовала тепло камина. И даже когда я закрыла глаза, до меня донёсся приятный аромат обжаренного в луке мяса и картошке в масле. Живот печально заурчал, вспоминая вкус домашней еды. Моей провизии и на неделю не хватит. Про деньги и вспоминать страшно. Вернулась бы, объяснила всё Трору, Вете и Лайетту. Они ведь поняли бы! А сейчас, кому я лучше сделала? Себе или им?
Я неуверенно попятилась. Сдалась значит? И я вот так просто могу отказаться от всего проделанного из-за какой-то глупой развилки, тоски за уютом и собственной слабости? Тогда что заставило меня идти вперёд тем зимним днем? Что помогло мне обрести веру? Я ведь могла всё отпустить и не мучиться. Там, впереди, среди холодной неизвестности, ждало моё будущее. И сейчас нетерпеливо стучит ногой и недовольно сверлит взглядом. Его забавляют мои попытки коснуться к нему. А сейчас я попросту позволяю себе убежать, поджав хвост, так и оставить свою жизнь «недосказанной»? Пора признать, я ушла не из-за того, что близким людям грозит опасность, и даже не из-за того, что она грозит мне. Я сбежала от того, моего будущего там нет. Нет, оно бы было, но не моё. Какое-то чужое. То приятное тёплое будущее принадлежит неизвестной мне девице, которая любит прясть, готовить, мечтать о нарядах и никогда не возьмёт в руки ничего тяжелее казана. Эгоистично. Но свою судьбу вершу я, и мне выбирать каким путём дойти к Ландаху. Пускай даже ошибусь.
Уверенно перекинув косу за спину, я направилась налево.
Время шло. Кажется, прошла пара долгих часов. Солнце оказалось уже над головой. Дорога завела меня глубже в лес, который постепенно оживал и преображался. В золотистых лучиках солнца, проклёвывавшиеся сквозь еловые ветки, летали пылинки. И когда пыль снова умудрилась подняться? Ветерок также стал немножко теплей, отчего я больше не тряслась. Люди больше не попадались на пути. С одной стороны, мне от этого и легче, и нет. Страх подталкивал ускорить шаг, но тогда я быстро выдохнусь, и потому предпочла держать средний темп. Но спустя какое-то время и его сбросила из-за своей ноши.
Я по-прежнему не узнавала местность. Возможно, память меня подводит? А может я попросту здесь никогда не бывала? Может пора вернуться? Мне пришлось остановиться и сбросить мешок на траву. Вновь. Сомнения взяли верх. Когда мне надоело спорить самой с собой и решила вернуться, как услышала глухой топот копыт и тихий протяжный скрип. На дорогу выехала повозка, запряженная огромным грузным конём. Такому бы на полях работать, а не старую рухлядь возить. Но и этому я была рада. Чуть-ли не подпрыгнув от радости, я побежала навстречу. И даже нашла на это силы! На повозке со снопами сена, сидел старик, сгорбившийся в три погибели.
– Эй! – крикнула я ему, подбегая всё ближе, но в какой-то момент остановилась от того, что сердце чуть не выскочило. Да, всё же не стоило торопиться.
Повозка остановилась, а вместе с ней и скрип. Пожевывая соломинку, щуплый старик настороженно окинул меня взглядом. Из-за обильных морщин трудно было сказать, сколько ему лет. На загорелой коже виднелись пятна. В редких рыжих волосах и бороде сверкала проседь. Уголки тёмных глаз печально опущены, отчего казалось, что он глядит на мир с бесконечной усталостью и обидой. Одежда простецкая с залатанными дырами. Старик задержался взглядом на мече, а затем спросил: