- Я впервые увидел плакаты тогда же, когда и Камелия. Считай сам. Получается, около суток назад, - пожал плечами я.
- А ночью, - вдруг ахнула, вспомнив, Камелия - и затараторила: - Прошлой ночью, когда вы просили у меня помощи... получается, эти люди хотели вас найти?
Я едва удержался от зубовного скрежета. Камелия! Ну что тебе стоило промолчать?!
- Ночью? - голос Нэльвё заледенел. - То есть кто-то нас выслеживал, а ты даже не изволил поставить меня в известность? Я уже не говорю о том, что гораздо лучше и быстрее разобрался бы с твоей проблемой.
- Наверное, мастер Мио... - неуверенно начала Камелия. Выглядела она сейчас так, что мне даже стало немного стыдно.
- Нет, - жестоко оборвал её Отрекшийся. - Не "наверное", а точно. Он не доверяет ни мне, ни тебе. Поставь кому-то ментальный блок - считай, у тебя в руках ключик от его сознания. Мио этого не хотел. Не так ли?
- Не так, - спокойно сказал я, заставив вздрогнуть насупившуюся было Камелию и поджать губы Нэльвё. - Не так. Все проще. Чтобы поставить блок, тебе понадобилось бы сначала снять прежний, а этих хватило бы для того, чтобы безошибочно определить наше местонахождение. Сомнительный исход, верно? Рассудив так, я попросил Камелию вновь побыть медиумом, и сам восстановил барьер. Полагаю, только поэтому мы все еще здесь, а не в каких-нибудь малосимпатичных застенках. Что касается доверия, ты прав: я никому не доверяю. Вообще никому. И тебя я действительно опасаюсь. Но все это не имеет никакого значения, когда мне нужна ваша помощь. Извини, но только идиот будет переворачивать лодку, в которой плывет.
- Ваша курица и... три порции картошки с зеленью! - защебетал девушка, разбив только начавшее сгущаться в воздухе напряжение. - Еще что-нибудь, добрые господа?
- Чай, если можно! Тоже на троих.
Девчушка коротко кивнула и упорхнула к другому столику, опасно балансируя подносом с кувшином.
- Мы так и не расплатились за ужин в Ильмере, - расстроенно вздохнула Камелия, виновато поглядывая на жареную курицу, словно провинилась лично перед ней.
- А они не расплатились за испорченные нам нервы! - фыркнул Нэльвё, самым возмутительным образом нацелившись на уже приглянувшуюся мне ножку. Я, отбросив приличия, поспешно ткнул в нее вилкой и завозил ножом, отрезая: Нэльвё, не считающийся ни с чьими интересами, кроме своих, был не тем человеком, с которым можно позволить себе излишнюю скромность.
- И да, Мио!- хищно поглядывая то на истекающую жиром и умопомрачительно пахнущую яблоком курицу, то на вашего покорного слугу, "вспомнил" Нэльвё. - Мы еще не закончили!
Я проигнорировал его слова, благоразумно решив, что добрый ужин не стоит отравлять глупыми склоками. Только улыбнулся и ответил:
- Действительно, не закончили. Ты так и не рассказал, что натворил такого, что спустя столько лет по твоему следу все еще идут гончие из Orfen di-erre.
Нэльвё принял независимый вид - идеально прямая спина, безразлично-презрительное выражение лица, гордо вздернутый подбородок - и с достоинством принялся разделывать курицу. Я бы непременно поаплодировал тому утонченному благородству, с которым вилка и нож витали в его руках, но - увы! - поздний вечер, лень и сытный ужин сейчас занимали меня куда больше.
- Подумать только, - с каким-то затаенным восторгом в голосе начала Камелия. У меня внутри все замерло в ожидании какого-то совершенно невообразимого завершения фразы. - Я путешествую с двумя государственными преступниками!
Ее тонкий высокий голосом зазвенел серебряным перезвоном в как нарочно притихшем зале. Я обреченно отложил вилку и выпрямился, мрачно ожидая продолжения сегодняшних злоключений.
Но все было мирно. Тишина, так некстати опустившаяся на зал, всколыхнулась прежним смехом. Трактир продолжал галдеть, а мои спутники - спокойно ужинать.
Я ничего не понимал. Ладно Камелия, но Нэльвё! Он ведь не мог не слышать!
Видимо, я думал так громко (или, скорее, так выразительно), что Отрекшийся просто не мог не ответить. Прожевав очередной кусочек куриного бедрышка, Нэльвё, наконец, соизволил объясниться:
- Я сделал так, что нас никто не слышит.
Я только вздохнул, уже даже не злясь, и с грустью посмотрел на тарелку с полурастерзанной ножкой. Никаких чувств к ней не я испытывал. Перспектива вновь с боем прорываться к выходу, а после гнать коней до рассвета, отбила весь аппетит.
Я откинулся на спинку, скучающе уставившись в потолок. Делать было совершенно нечего, спать - идти рано. Да и разговор еще не окончен...
И тут меня осенило.
- Камелия, - вкрадчиво обратился я, облокотившись о стол и резко приблизившись к ней. Девушка вздрогнула, и в ее взгляде появилось что-то такое, что смутился и почувствовал себя неуютно уже я. Кашлянув, я продолжил более нейтрально: - Камелия, у вас есть гребень и лишняя лента?
Она замешкалась, обдумывая мою просьбу, и, отложив столовые приборы, послушно полезла за злосчастным чемоданчиком. Примостив его на коленях, Камелия отщелкнула замочек и стала что-то деловито искать.
Спустя полминуты она, улыбнувшись, протянула мне изящный резной гребешок и красную атласную ленту. Я скептически ее оглядел, мягко говоря, не обрадовавшись яркой расцветке, но выбора не было. И, коротко поблагодарив, принялся расчесывать волосы пока все прозаично разделываться с ужином.
Дело это оказалось малоприятным и долгим. Расплескавшиеся в звонком весеннем ветре волосы спутались, и я промучился с ними все пять минут, пока не привел в порядок. После чего привычно разделил на части, отложил гребень в сторону... и замер.
Оказывается, за это время Камелия успела расправиться с тоненькими куриными крылышками и теперь не сводила с меня странно задумчивого взгляда. Дурное предчувствие сжало сердце.
"Что она на этот раз выдаст?!" - тоскливо подумал я, готовый уже, кажется, ко всему.
Но Камелия превзошла саму себя.
- Мастер Мио, - завлекательно спросила она, заставив меня не просто насторожиться, а похолодеть и чуть не выпустить из рук одну из прядей. - А зачем вам коса?
Сказать, что от вопроса я оторопел - ничего не сказать!
Я открыл было рот... и закрыл, поняв, что не представляю, что сказать в ответ. И прожег возмущенным взглядом кончик пряди, которую крутил в руках, словно это она была виновата в том, что отросла и поставила меня в глупое положение.
Прядь переливалась всеми оттенками золота - желтым, красным, оранжевым и охряным - а я по-прежнему не знал, что ответить кроме "мне так захотелось", "все никак не дойду до цирюльника" или "мне так привычно". Судя по огоньку любознательности, который пылал в глазах девушки, она ждала не меньше, чем лекцию о древних аэльвских традициях. Но даже больше самой нелепости ситуации меня угнетал насмешливый взгляд Нэльвё, который ловил каждое мое слово едва ли не внимательнее Камелии. Я мрачно глянул на Отрекшегося, но он лишь вопросительно приподнял бровь, ожидая моего ответа и мысленно приготовившись его смаковать.
И тут я неожиданно разозлился. Драконы их задери! Я не обязан ни на что отвечать! И шутом подрабатывать, попадая в неловкие ситуации, тоже не обязан!
Хотите посмеяться? Легко! Хотите услышать легенды о древних ритуалах? Да пожалуйста!
Я пропустил прядь через пальцы и поднял на Камелию безукоризненно серьезный взгляд. В голосе, ровном и менторском, скользнули нотки укоризны:
- Странный вопрос, Камелия, Вы задаете. Неужели Вы не чувствуете? Неужели эта глубинная связь, заложенная в самом сердце нашего языка, в сокровенной символике и оттенках смысла, осталась Вами незамеченной? Косы, космы, космос... Косы - вот Ваш проводник, Ваш ключ к единению с миром. То, что позволит творить настоящие чудеса. Стыдно этого не знать, Камелия. Стыдно не понимать. И еще больше - не уметь пользоваться.