Он медленно двигался меж торгующими, пытаясь найти нужного человека, с кем можно было бы обстоятельно поговорить о предмете купли-продажи, который Филька таскал с собой уже битый час.
Наконец Филька остановился возле седого, но крепкого на вид мужчины. Тот разложил на стареньком рядне фолианты, медный кувшин с узким горлышком, эфес от шпаги с высеченными на нем непонятными письменами и перочинный ножик, отделанный пластинками малахита и притягивавший к блестящему лезвию солнечные лучи.
— Хорош ножичек,— осклабился Филька, стараясь завязать разговор.
— От папеньки по наследству достался,— вздохнул седой,— он им любил ногти подрезать. Антикварная вещь. Работа уральских мастеров. Недорого отдаю, за четвертной билет.
— Я тоже продаю,— доверительно сообщил Филька.— Саблю уральскую. Острая, как бритва, и крепкая, зараза. Ничего ее не берет.
— Дай взглянуть. Может сторгуемся. Страсть антикварные вещицы люблю.
Седой вытащил саблю из ножен. Мальчишка-беспризорник, наблюдавший за ними, от удивления охнул и присел на корточки, стараясь не попадаться Фильке на глаза.
— И что ты за нее просишь,— прищурился седой.
— Тысячу рублей,— выдохнул Филька.
— Да ты в своем ли уме! — воскликнул седой.— Железная ведь, не золотая.
— Булатная, это тебе не фунт изюму,— выкрикнул Филька и, выхватив у седого саблю, подскочил к забору.— Погляди, гвоздь торчит. Сейчас чиркну, гвоздя — как не бывало.
Он полоснул саблей и срезал гвоздь.
— Ни царапинки,— торжествующе произнес Филька.
— Тысяча рублей, ну ты и загнул,— покачал головой седой.— Вот чудак-человек, кому нынче эта сабля нужна?
— На ножи сапожные сгодится,— буркнул сосед седого, торгующий тапочками, сшитыми из солдатской шинели.
— Второй такой в помине нет,— упрямо настаивал на своем Филька.— Уступлю сотню, но ни рубля больше.
— Ты, кулик залетный,— хрипло выкрикнул подошедший вертлявый парень с прилипшей к щеточке темных усов папиросой.— Народ баламутишь, гнида.
— Дай ему, Валет, в рожу, дай,— радостно завопил продавец суконных тапочек,— это переодетый легаш. Фраером прикидывается.
Коротким боковым ударом Валет опрокинул Фильку. Сабля отлетела в сторону. Филька с руганью бросился на Валета. Сцепившись, они рвали друг на друге одежду. В то же мгновение беспризорник в картузе, опередив седого, подскочил к сабле, кинул ее через забор и, подпрыгнув, перемахнул следом.
— Убег, шкет, убег,— громко захохотал кто-то из зевак, окруживших драчунов.
Филька, лягнув ногой Валета, подбежал к забору, подпрыгнул, но потные пальцы скользнули по доскам, и он шлепнулся оземь под дружный смех торгующей публики. Лишь после второго раза он преодолел забор и, увидев улепетывающего беспризорника, побежал вдогонку.
— Уйдет, гад,— причитал Филька, на ходу вытирая рукавом куртки потный лоб.
Перебегая через булыжную мостовую, беспризорник оступился и упал. Сабля звякнула, отскочив при падении. Беспризорник приподнялся, пытался скакнуть на одной ноге, по не смог и, присев, закрыл руками голову.
— Ага, попался змееныш,— со злорадством пробормотал Филька и, подбежав к мальчишке, стал колотить его руками и ногами.
Кто-то резко дернул Фильку за рукав. Он обернулся и увидел прямо перед собой командира в темно-зеленом френче. На какой-то момент опешившему Фильке показалось, что это Кирилл. Но, приглядевшись, он понял, что ошибся.
— Прочь отсюда,— тихо произнес командир, и его смуглое молодое лицо внезапно исказила такая судорога ярости, что Филька отступил на шаг и, заметив, как рука командира скользнула к ремню, нащупала кобуру револьвера, охнул и побежал без оглядки.
ВИКЕНТИЙ МИХРЮТА
I
— За что он тебя? — спросил командир.
Беспризорник вытер ребром ладони кровь из разбитого носа и, смахнув слезинки, кивнул в сторону сабли.
Командир поднял ее:
— Батюшки-светы, где довелось встретиться,— с удивлением произнес он.— Ну-ка, дружок, рассказывай, откуда она у тебя. Только, чур, без вранья.
— А бить, гражданин начальник, не будешь?
Командир нахмурился и положил руку на плечо мальчишке:
— Зря ты меня так величаешь. Зови по имени-отчеству: Викентий Матвеевич. А тебя как зовут?
— Чинарик,— бойко выпалил беспризорник.
— Это вроде окурок,— усмехнулся командир.— Нехорошо звучит. Ты лучше настоящее имя вспомни.
— Колька меня зовут,— улыбнулся беспризорник и, подумав, добавил: — Николай Иванович.
Выслушав нехитрый рассказ Кольки, Викентий Матвеевич спросил: