Повисло молчание. Агнес силилась переварить услышанное. Нет, она уже понимала, что события в Гревилле произошли при деятельном участии ее подруги. Но одно дело — понимать, другое — услышать вот такое признание. Фиа глядела невидящим взглядом в камин, улыбаясь едва заметной улыбкой.
— Да, я спалила его к квадратным демонам, — протянула нараспев подруга все с тем же каменным лицом спустя минуту безмолвия.
И снова замолчала. Агнес сделалось жутко.
Это застывшее лицо. Эти переходы от живости к глубокой задумчивости и обратно. Что стряслось с разумом ее подруги?!
— Агнес? — окликнула Фиона, заставив ее вздрогнуть. — С тобой все в порядке?
— Со мной? — удивилась та. — Со мной — да. А… с тобой, Фиа? — она уставилась на подругу, раздумывая: как же теперь с нею разговаривать?
— Святой Иероним! — та вдруг рассмеялась, снова сделавшись похожей на себя прежнюю. — Прости, Агнес. Не хотела тебя пугать. Да, я предполагала, что ты, узнав о моем поступке, сочтешь меня сумасшедшей. Любой бы счел, — на лице снова проступила задумчивость. — Я и сама в минуты слабости думала, что рехнулась.
— Ты ведь разрушила собственную жизнь, Фиа, — мягко проговорила Агнес.
И сама испугалась своих слов. Но… на миг та показалась ей почти прежней! На удивление, подруга не обиделась и не возмутилась.
— Нет, — она лишь покачала головой. — Собственную жизнь я себе вернула. Пусть с запозданием — но вернула. Разрушила я лишь свои оковы. Попутно, к несчастью, я еще и разрушила часть жизни Ронана. Но, — тут на лице появилась озорная улыбка, а во взгляде снова появилась жизнь. — Ты сама сказала, что сыщик сделал все, чтобы увести след от моей усадьбы. Похоже, ему и судей удалось убедить в моей смерти. Если Ронан вышел на свободу и даже намерен принимать через несколько дней визиты — с ним тоже все теперь должно быть в порядке. Он сможет даже жениться на своей Далии. Опять-таки, ты упоминала — она намерена подарить ему наследника. То, чего не могла сделать я.
— Фиа, — Агнес ощутила, как ужас разжимает ледяные щупальца вокруг ее горла. — Может, расскажешь по порядку? Я уже запуталась, — у нее вырвался вздох.
— Ах да. Ну, половину этой истории ты знаешь, — заговорила Фиона. — Прости, я никчемная хозяйка! — она отрезала по куску пирога, придвинула тарелку Агнес и сама взялась за вилку. — О любовнице Ронана тебе тоже известно. Вместе они четыре года.
— Ты ни разу не жаловалась…
— А проку в жалобах? — хмыкнула подруга. — Да, я знаю, что за три года до нашего отъезда в деревню он снял ей просторные апартаменты, нанял прислугу, положил содержание. И да, я знаю, что в свои выезды он непременно навещал ее. Однако я по-прежнему считала, что все это — невысокая плата за возможность быть самой себе хозяйкой и жить так, как мне самой заблагорассудится. Ронан не пытался меня в чем-либо ограничивать. Разве что утомил после того, как я потеряла тогда ребенка, — она на миг погрустнела. — В первые годы — еще не слишком, а вот последние два… лекарь велел тебе то, лекарь велел тебе сё, — передразнила она, поморщившись с досадой.
— Да, я помню. Тебе никак не удавалось понести снова…
— Сначала — не удавалось, — Фиона кивнула. — А потом… потом, знаешь, я вдруг поняла, что мысль о появлении младенца на руках внушает мне ужас.
— Погоди, — Агнес нахмурилась. — Ты хочешь сказать, что…
— Ну да, — подруга пожала плечами. — Есть же способы. Травы… это безопасно! Я советовалась с лекарем. Разумеется, не с одним из тех, которых подсылал ко мне Ронан, — она снова скривилась. — У него уже тогда начались интрижки. Но в те годы все они были короткими. А вот Далия… эта задержалась надолго. Когда отец Ронана заявил, что намерен отойти от дел и уехать к побережью, я подумала: возможно, в деревне все изменится. Мы снова станем ближе, у нас найдутся общие темы для разговоров. Но поместье оказалось чудовищно запущенным. Мне пришлось все взять в свои руки. В итоге наши разговоры сводились к хозяйству.
— Но постой. Это же не повод, — выдавила Агнес.
— Да, возможно, — Фиона кивнула. — Вот только… нет, ты вправе считать меня эгоисткой, — прибавила она. — Так оно, наверное, и есть. Я не захотела жертвовать собой, превращаться окончательно в почтенную супругу, мать, хозяйку, — она помолчала. — Мне вдруг стало страшно. Жизнь сложилась совсем не так, как я мечтала.
— Разве? Мне казалось, ты мечтала именно об этом: почтенная супруга, хозяйка большого поместья… и сама себе хозяйка!
Агнес ощутила укол совести. Не она ли виной тому, что Фиа вдруг опротивела ее жизнь? Не ее ли рассказы о поездках на южные границы и опасных приключениях, в которые она там регулярно влипала?