Предисловие
В серых буднях и в суете
Неизбежны пусть боль и потери,
Но открыта дорога к мечте.
И я мыслю, надеюсь и верю,
Что не будет ни войн, ни обмана,
Что иссякнут проказы шайтана.
И желанный мир будет вечен,
Доброй сказкой в душах расцвечен.
В этом стихотворении, написанном мной в далекие 90-е, отражено видение романтика, смотрящего на мир через розовый окуляр бинокля. Пусть так, пусть и через розовый, лиловый, голубой… Спустя годы, я снова могу повторить: верьте в чудеса, добро, любовь и не верьте, что книги когда-нибудь вымрут как динозавры, всякие мастодонты, птеродактили и прочие окаменевшие теперь живности. Настоящая литература обладает удивительными качествами, одно из которых делать людей лучше, добрее, счастливее. Ее слово вечно, подобно воскресающей из пепла Бенну и Офхоль...
Да, перед вами типичный романтик, воспитанный в традициях историко-приключенческой литературы. Мушкетеры, благородные разбойники и леди, пираты, ковбои, последний из могикан, Всадник без головы и капитан Сорвиголова – вот герои лучших, вечных книг, которыми я зачитывался, вдохновлялся, упивался…
И все же «запойным романтиком» я стал в большей степени благодаря моему крестному, который много лет служил в одном из подразделений ВМФ, на тихоокеанском судне КИК «Чукотка». До седьмого класса я беспечно жил, гулял, учился, и, между делом, вдохновлялся рассказами о море, смешными и грустными историями, юмором моего дяди, уверявшего нас в том, что он – простой рыбак, и на его рыболовецком судне проходят самые важные стратегические испытания – по скрещиванию омаров с разными видами рыб, ну и производству на борту консервных запасов…
Когда крестного не стало, я решил написать книгу, чтобы тем почтить его светлую память. И все бы было хорошо, да, по нерадению моему, многие записи были утеряны. А память – штука ненадежная, когда имеешь дело с таким, как я, романтиком, да и без царя в голове.
К счастью, то малое, что сохранилось, успело войти в книгу приключений («В поисках Монбара»), которую сегодня я представляю на ваш суд, дорогие читатели.
Глава 1
Капитан сидел в каюте, пролистывая журналы «Victoria» – английского торгового судна, захваченного им около года тому назад. Мужественное лицо нового хозяина бригантины было почти совершенным, если бы не шрам вдоль щеки как некая печать прошлого. Выражение лица капитана, обычно сдержано-холодное, теперь было сосредоточено-возвышенным, напоминая слепок античного героя, выполненный искусным ваятелем. «Должна же быть хоть какая-то зацепка, – думал капитан, не подозревая, что за ним наблюдают. – Люди не могли пропасть бесследно. Хоть что-то… понять бы… А может прав Самуэль?!»
Внешность Самуэля – единственного пассажира на борту судна «Victoria» – была странная, словно принадлежал он к роду существ доисторических: низкого роста, сутулый, с короткой шеей, словно находящейся постоянно под тяжестью неподъёмной ноши; с большими ушами, скошенным подбородком, широким лбом. Его маленькие въедливые глаза, с любопытством озиравшиеся вокруг; тонкий нос, выступавший вперед и будто постоянно что-то выуживавший; непропорциональные, маленькие кисти рук с изогнутыми от бесконечного письма фалангами пальцев, однако выдававших тонкие аристократические движения; его манера говорить, – все это было весьма необычно и резко выделялось на фоне видавших виды бравых моряков. Коротышка (так прозвали Самуэля Грина) на судне был диковинным явлением, его уважали и прощали ему многое. То, что для других сошло бы за преступление, нарушение морского устава, для Самуэля казалось невинной шалостью…
Однажды в капитанской каюте Коротышка пристально изучал карты, судовые журналы и все бумаги, что были на столе и в шкафу из красного палисандра.
– Ничто не вечно под гуной, кгоме вахтенных жугнахов, да, капитан? Вы хотите напасть на Вегакгус? Но это совехшеннейшее безумие!
– Вы сами безумие и сплошное недоразумение, Самуэль. Вы же читали устав? И наслышаны о наших порядках?!
– О, газумееца!
– Тогда вы читали и то, что ждет человека, который без разрешения входит в мою каюту. А вы, ко всему прочему, нагло изучали то, что вам не следует знать! Надеюсь все же, что вы homo sapiens и вам не нужно разъяснять, как с вами поступят.