– Похоже, они решили взять нас измором.
– Вряд ли. Они не столь терпеливы, как мы. Они не умеют ждать.
– Да скорее они замышляют что-то снова. Заворот кишок моллюска!
– К дьяволу все! Ненавижу неопределенность.
– Боцман, не бухти в гавани. Они – безумцы.
– Безумцы слепы в безумии своем, а они – моллюски пресные.
– Капитан, я слышу, они собираются подорвать корабль.
– Али, у тебя слух что, в кабельтовых исчисляется?
– Капитан, правду говорю.
И как бы в подтверждение слов Али послышалось несколько хлопков, а затем грохот страшной силы, отчего корабль вздрогнул, ушел парусом к ветру.
– Якорь мне в глотку! Полный бакштаг.
Боцман в очередной раз выругался, когда Али разрядил мушкет в любопытного пирата, просунувшего голову в иллюминатор, и стал остервенело жевать усы. Кок грыз ногти от нечего делать, а Лоренс, наименее выдержанный изо всех, рвал ворот рубахи и нетерпеливо, как резвая охотничья собака, ждал сигнала к началу схватки.
– Еще один такой бах, и мы все отправимся к Питерсону!
– Нет, этого не будет.
Сальватор решительно направился к двери.
– Куда вы, капитан? Вас же убьют!
Сальватор ничего не ответил Лоренсу и вышел из каюты.
[i] Чикурага золотистая Chuquiraga aurea – кустарник из семейства Сложноцветных (Asteraceae), произрастающий в Патагонии и Южной Америке.
[ii] Анак на яванском языке означает «ребенок»
***
На палубе, забрызганной кровью, валялось истлевшее тряпье; были разбросаны куски человеческой плоти.
Увидев Сальватора, пираты застыли: кто с оружием, кто с насосом, кто с парусами.
– Что вы творите, разроди вас Ямайка?
– Это он, Лысый Че...реп… ку-ку-рил, – сбиваясь, отвечали они и выглядели, как нашкодившие мальчишки, словно им не было кому двадцати, кому пятидесяти лет. И среди пиратов стоял малыш Стив, дожевывая листья табака и кусая губы. Единственный глаз взирал на всех с недоумением.
– Эй, малыш, ты собрался вслед за Лысым Черепом? – усмехнулся капитан.
– Н-нет, – протянул канонир и наконец выплюнул табак.
– Я же вас!
И это было сказано так, что все расслабились. Невольно улыбка заиграла на лице канонира, затем и остальные оживились. А были ли на борту бунтовщики?! Нет, пираты выполняли самую что ни на есть повседневную работу и только на полчаса затихли, чтобы передохнуть.
– Простите нас, капитан, – сказал один из тех, у кого из-под косынки будто припорошенные снегом торчали в разные стороны тонкие косички.
– Мигель, у тебя седина в висках, а ты...
– Это все Долговязый, Генри. Он мутил шторм!
– Да, капитан. Генри говорил, что может заставить вас вернуть глаз. Чтоб греметь ему вечность якорями! – и неожиданно малыш Стив при всех покраснел так, как бывает краснеет молоденькая девушка на первом свидании. Потом сплюнул, раздосадованный сам на себя, и отошел к полубаку.
– Да, да, это все Долговязый, – загалдели остальные.
– Содрать с вас продажные шкуры! Нет, посадить в трюм для исправления и назидания салаги. А пока драйте палубу.
– Есть, капитан. Есть драить палубу.
Сальватор сплюнул, выругался, вызвав общий приступ чесотки. А боцман только усмехнулся, втайне радуясь хорошему уроку красноречия, и стал поторапливать всех наводить порядок на судне. Погром был, как после многочасового жестокого боя.
– У нас течь, капитан, – боцман долго не решался вслух озвучить проблему.
Сальватор выругался снова и отдал распоряжение черпать воду из трюмов.
– А как черпать воду, капитан? Может ты нам покажешь, боцман?!
– Я тебе покажу, как твоя задница достала, ржавая скоба якоря. Под киль захотелось, анкерок недоделанный?!
Мигель возмутился, за ним и остальные бросились с кулаками на боцмана, но Сальватор суровым возгласом остановил их, спас Джона от расправы. Жестом указал, что кому делать. И чуть слышно, будто самому себе, сказал, заступая на шканцы:
– А тебе черпать и расхлебывать, и вряд ли до берега.
Джон, получив право старшего, снова начал подгонять приунывших пиратов.